Мозговой слизень ( Brain slug)

посмотрела про метаморфиса, вообще концепция сходится с тем что  знаю на все сто. нашла аналогию с аватаром и с апокалипсисом сегодня. так же облик жрицы  неоднократно в снах своих встречала и даже сама зарисовала образ, почти 100 проц сходство за исключением крыльев, но думаю мне помешали воспринять это мои шаблоны тоналя скорее всего. в снах , которые отчетливо помню до сих пор эти сущности сначала что то показывая мне разъясняли о том месте где мы находились, по окончанию сна четко научили как изобразить их, открыв глаза я сразу взялась за карандаш, их волны мыслеформ были в моей голове еще некоторое время, затем пропали. увидев жрицу сейчас была поражена, ибо не ожидала что этот образ существует на нашем плане бытия

Стерлинг Ланье. "Иеро не забыт" - постапокалиптическое произведение. Данная глава показывает схему\ситуацию в которой радиационный фактор повлиял на появление Разума у моллюска.
Главу привожу полностью. Выделения мои.

5. ТКАЧ И ПАУТИНА
   
   Иеро проснулся с головной болью. Нет, он не чувствовал себя нездоровым, а только немного разбитым и заторможенным. Некоторое время, сидя под накрапывающим мелким дождем, он размышлял, не сырая ли погода вызвала мигрень, и наконец решил, что дождь тут не при чем; день был вовсе не холодный, скорее наоборот. Вообще-то раньше ему доводилось ночевать и под ливнями, и ничего подобного он не ощущал. Возможно, гнилостные испарения поднялись утром над речкой и отравили сон. Невероятно! За тридцать с лишним прожитых лет Иеро привык не тревожиться о здоровье. По сравнению с древними, обитатели мира, возникшего после Смерти, вообще болели сравнительно мало. Конечно, кое-где сохранились очаги заразы – следы применения бактериологического оружия, – но посещать их было строжайше запрещено, да туда никто и не рвался; наоборот, все старались избегать подобных мест. За всю жизнь Иеро, может быть, пару раз подхватывал простуду, и только. А сейчас виски словно сжимал обруч… Непостижимо!
   Священник раздраженно помотал головой, словно пытаясь вытрясти из нее внезапно накатившую немочь. В висках по-прежнему ныло. И хотя это была не серьезная хворь, а так, легкое недомогание, с непривычки он слегка расстроился. Ну вот, теперь даже собственный организм ополчился против него! Если ломота не пройдет сама собой, наверно, придется что-то делать. Ему не могло прийти в голову, что боль вызвана внешней причиной – той силой, что на протяжении многих дней упорно тащила его сюда.
   С трудом запихивая в себя завтрак, Иеро мрачно размышлял о событиях прошлой ночи и о том, куда в следующий раз пристроить Сеги. Можно считать, сегодня повезло. Но кто знает, что будет завтрашней ночью? Попробовать что ли путешествовать в темное время суток? Хоппер, безусловно, выдержит, но подобные прогулки по незнакомой местности, кишащей хищниками, могут стоить жизни. Священник вспомнил о летающем кошмаре, навестившем прошлой ночью его убежище, и задумался. Если не принимать в расчет гигантских птиц, у которых он в свое время отбил Лучар, никто и никогда раньше не пытался атаковать его с воздуха. Но тех, скорее всего наслал шаман племени, а эта тварь действовала явно по собственной воле. Да, придется поостеречься!
   Седлая прыгуна, Иеро искоса поглядывал на лежащий впереди узкий зев оврага, но кроме пичужек, гонявшихся за насекомыми в мутноватом утреннем тумане, не увидел ровным счетом ничего. Хор ночных голосов давно утих, и только изредка далекий вопль или рык напоминал о том, что обладатели голодных желудков никуда не исчезли – просто попрятались в берлоги. Но по большей части только щебет птиц и шум льющейся воды нарушали тишину ущелья.
   Однако, разобрав завал и выпустив Сеги наружу, Иеро настороженно огляделся по сторонам. Сейчас только вывороченные с корнем кусты напоминали о летающем чудище, решившем полакомиться всадником и его скакуном. Иеро уселся в седло, и прыгун послушно припустил вперед по сужавшемуся оврагу. В конце его виднелись высокие деревья, и можно было надеяться, что склон там пологий и удобный для восхождения.
   Много часов спустя Иеро уже настолько углубился в лабиринт оврагов, что совершенно потерял ориентацию и продолжал двигаться наобум. Боль в голове постепенно усиливалась, но он не обращал на это особого внимания. Постороннему наблюдателю могло показаться, что всадник выглядит несколько странно; отсутствующее выражение глаз говорило о предельной сосредоточенности, словно он отчаянно пытался объяснить – или внушить себе
   – некую мысль.
   Зато скакун явно проявлял признаки беспокойства. Птицы в вышине замерли. Дождь перестал идти, зато густой туман обволок тела путешественников сплошной серовато-белой массой, и двигаться приходилось почти ощупью. Огромные замшелые валуны важно выплывали из белесоватой дымки и проваливались в нее, когда попрыгунчик проносился мимо. Деревья сменились гигантскими зарослями похожих на лопухи растений и папоротниками, чьи макушки терялись в тумане высоко над головой. Почва стала зыбкой и негромко хлюпала под лапами Сеги. Несчастный хоппер извелся от страха; его большие глаза непрерывно вращались, а длинные уши нервно подергивались.
   Впрочем, любое нормальное существо, обладающее ментальными способностями или нет, чувствовало бы себя здесь неуютно. Однако Иеро, казалось, впал в транс. В то же время какая-то часть его сознания хладнокровно регистрировала все. Например, сейчас они находились на дне довольно глубокого каньона, который вел куда-то вверх. Весь трагизм происходящего заключался в том, что подобные наблюдения только записывались в памяти, но не осмысливались – «обратная связь» оборвалась. Любые попытки попрыгунчика заартачиться ласково, но непреклонно подавлялись, и дрожащий, но по-прежнему послушный зверь двигался туда, куда направлял его человек. Преданность хозяину и годы выучки пока что превозмогали животные инстинкты, вопиющие об опасности.
   Через несколько часов тропа – если можно назвать тропой месиво из раскисшего мха и грязи – пошла под уклон, и мутные потоки дождевой воды побежали наперегонки с путниками.
   Тишина давила. Даже шум дыхания, убаюкивающий скрип кожаного седла и хлюпанье почвы под лапами попрыгунчика не могли стряхнуть оцепенения. Туман поглощал все звуки. Только изредка гулкие шлепки срывающихся с листьев крупных капель достигали ушей священника. Казалось, путники навсегда затерялись в безмолвном, затянутом молочной дымкой мире, неподвижном, навеки отданном во власть туманов и гигантских сырых лопухов. И само движение здесь выглядело неким вызовом, а уж о громких звуках и говорить не приходилось. Только заросшие мхом валуны-лежебоки да глядящиеся в сонные лужи огромные хвощи и папоротники имели право существовать в этом не знающем солнца мирке. И все же путники продолжали идти вперед по топкой тропинке, петляющей между отполированных водными потоками каменных стен, на которых неприхотливый мох не смог найти опору для корней. Густой туман клубился вокруг путешественников, глуша звуки, словно укутывал их толстым ватным одеялом.
   Но вот Иеро инстинктивно определил, что они выезжают на открытое место. Пелена тумана нисколько не поредела, но чутье убеждало, что каньон вывел их в огромную котловину – прямо в сердце страны холмов. И здесь кто-то давно поджидает его, как поджидал многих других, пришедших сюда раньше. Они одолели десятки миль, чтобы попасть в это место по воле властелина державы туманов. Иеро заставил Сеги остановиться и бездумно оглянулся вокруг. Туманная завеса медленно поднялась, и он увидел воду.
   Прямо перед ним раскинулось небольшое горное озеро, и мгла, клубясь, отступала к его дальнему берегу. Оказалось, что пришельцы забрели на низкую косу, глубоко вдававшуюся в неподвижную водную гладь. Под ногами уже не хлюпала каша из грязи и мха, а похрустывало что-то плотное, хотя и не такое твердое, как камень. Священник поглядел вниз. Какое странное нагромождение чего-то белого, округлых и изломанных очертаний, помельче, покрупнее – с человеческую руку или даже со ствол дерева! Неожиданно что-то сдвинулось в голове, и он, на секунду прикрыв от напряжения глаза, раскрыл их снова. Кости! Вот это что такое! Перед ним, от берега до берега, простиралось огромное кладбище!
   Сколько поколений живых существ из внешнего мира внесло лепту в создание этого чудовищного по размерам могильника, не мог сказать никто – даже, пожалуй, сам обитатель горного озера.
   С первого взгляда становилось ясно, что таинственное существо не было разборчиво в пище: массивные выпуклые черепа с метровыми бивнями, принадлежавшие травоядным исполинам, валялись вперемешку с плоскими и вытянутыми черепами антилоп. Торчавшие из-под мха челюсти хищников, оскалившиеся рядами острых, как кинжалы, клыков, подтверждали, что и они нередко фигурировали в меню хозяина озера. Гигантские каркасы из ребер и позвонков, чудовищные берцовые и бедренные кости крупных животных были покрыты толстым ковром маленьких косточек, черепов и их обломков. Здесь покоились останки рептилий, земноводных и млекопитающих, принявших общую смерть и соединившихся в вечном сне. Единственным свидетелем посмертного союза была разъедающая их плесень, а единственной эпитафией – молчание.
   Человек и прыгун тоже молчали. Сеги перестал дрожать и погрузился в странную апатию. Иеро же просто сидел и ждал – бронзовая статуя наездника. Две пары глаз зачарованно уставились в черную воду. Человек и животное словно заранее согласились ждать, сколько потребуется. Ждать терпеливо, совсем как те холмы, что заманили их сюда мечтой о вечном спокойствии. Туман мелкими каплями оседал на кожаной головной повязке Иеро, в то время как его зрачки не отрывались от озерной глади, и даже проблеск сомнения не мелькал в их темной глубине. Слуга покорно ждал послания от господина. И когда оно наконец пришло, мускулистое тело сотрясла дрожь удивления. Потому что слова зазвучали в мозгу:
   – Привет тебе, Двуногий! Ты слишком долго добирался сюда, если считать в тех интервалах, в которых тебе подобные измеряют время. Создание, на котором ты сидишь, помогло приблизить встречу. А теперь оставь животное. Оно уже отслужило свое и теперь бесполезно. Иди по берегу направо, там можно спокойно отдохнуть. Нам предстоит еще многое обсудить.
   Как только беззвучный голос проник в сознание, Иеро испытал внезапный шок; казалось, отравленные наркотиком нервные окончания в ментальном центре мозга ожили, затрепетали, вновь готовые чувствовать и воспринимать. Пока что они еще не поддавались сознательному контролю, но уже не молчали! Священник снова мог ощущать ментальную ауру говорившего с ним существа, хладнокровно оценить понесенные потери. Он чувствовал, что разум вырвался из гнетущего плена; пришел конец заточению мысли в темнице черепа. И все же он должен был подчиниться.
   Иеро спешился. Прыгун продолжал неподвижно сидеть на корточках, словно большая пушистая кукла. Широко распахнутые добрые глаза бессмысленно уставились в одну точку, как будто он не видел перед собой ничего. Метс медленно побрел вдоль берега, лавируя между кучами особо крупных костей. Проснувшийся мозг напряженно работал, сравнивая, анализируя, отбирая.
   Очевидно, голос, воззвавший к нему, не принадлежит человеку. В нем слышался холод и ощущение вечности, как в голосе Дома. Но тот был средоточием кипящей ярости, ненависти ко всему инородному, противостоящему желанию океаном разумных спор затопить мироздание. А загадочный разум, наоборот, спокоен и безмятежен, как горное озеро, что раскинулось сейчас перед Иеро. Голос звучал отстраненно, словно его обладатель, чуждый зависти и презрения, отринул суету жизни, не желая тратить силы на такую мелочь, как чувства, или запрятав их поглубже.
   Не оставляя попыток разгадать природу таинственного собеседника и пытаясь унять лихорадку мысли, Иеро продолжал карабкаться по грудам костей, поросших скользким мхом. Наконец он очутился на небольшом уютном каменистом пляже и подошел к берегу. Над озером продолжал куриться туман, и лучи появившегося из-за туч светила окрашивали призрачную дымку во все цвета радуги.
   Иеро присел на покрытую мхом кочку и задумчиво вперился взглядом в гряду мокрых темных камней. Сейчас хозяин озера молчал, и мозг Иеро ощущал только гулкую пустоту; впрочем, было ясно, что владыка туманной страны рядом. Одно неверное движение – и разум человека вновь ощутит его власть. С той стороны, откуда только что пришел священник, донесся тяжелый всплеск, но и только. Иеро оставалось гадать, что там произошло. Но вот знакомый голос снова зазвучал в сознании пораженного священника:
   – Ну что ж, Двуногий, я читаю в твоих мыслях, что ты не голоден и не хочешь пить. Хорошо. Очень хорошо. Теперь мы можем спокойно побеседовать.
   Странный голос вещал не словами, а скорее, непрерывно сменяющимися образами, что было совсем непохоже на ту прямую мысленную речь, которую Иеро всегда использовал при общении с Гормом, например. Создавалось впечатление, что непонятное существо овладело мысленной речью совсем недавно и не успело еще достаточно попрактиковаться; однако, в силу исключительных возможностей мозга, оно каким-то образом умудрилось моментально наладить взаимопонимание с человеком.
   – Ты тоже можешь говорить со мной, Двуногий. Конечно, мысленно – только так и только со мной. Здесь нет никого, с кем можно разговаривать звуками, как делают существа твоего вида. Поэтому ты будешь говорить только со мной и ни с кем больше.
   Мозг Иеро дрожал от напряжения. Очень осторожно он попытался использовать мысленную речь, одновременно стараясь установить хоть какое-то подобие ментального экрана, чтобы собеседник не смог проникнуть в самые глубины разума.
   – Кто ты, – спросил он, – и чего хочешь? Почему я не могу тебя увидеть? И что это за место?
   Он мог бы поклясться, что ощутил ту смесь иронии и удивления, которую вызвал у собеседника град вопросов. Человек также понял, что сознание хозяина озера не таило угрозы, не излучало ауры враждебности, отличающей слуг Нечистого. Но все это он отметил мимоходом, сосредоточившись на том, что пыталось сообщить неизвестное существо. Священник действительно мог говорить пока только с ним. Ментальные способности восстановились в одном, достаточно узком диапазоне. И вне его Иеро был по-прежнему глух и слеп ко всем телепатическим излучениям внешнего мира.
   – Много, слишком много вопросов, – зазвучал голос. – Нельзя охватить всего сразу, поэтому я попытаюсь отвечать на них по очереди. Во-первых, в свое время мы, конечно, увидимся. Поверь, есть серьезные основания не показываться тебе сразу… хотя ты очень нетерпелив, как, видимо, большинство из вас. – Не дожидаясь ответа, существо продолжало: – Это мое место, и, кроме него, я не знаю другого. Возможно, никогда и не узнаю. Я привел тебя сюда, медленно и постепенно притягивая твой разум, каждую минуту едва заметно наращивая силу призыва. И сделал это потому, что увидел, как непохож твой разум на те, с которыми мне до сих пор приходилось иметь дело. Много восходов и заходов луны минуло с тех времен, когда первый из подобных тебе двуногих появился здесь. Это случилось так давно, что я уже сбился со счета. Но это неважно; очень многие из твоих соплеменников приходили сюда, но их крохотные разумы были темны и наполнены страхом. В конце концов, так и не сумев установить контакта, я дал им мир. Их мысли сочились кровью, страхом и жестокостью – как у диких зверей. Поэтому, подобно остальным, они прошли.
   Священник невольно взглянул на груды костей, и неприятный холодок пробежал у него по спине. Интересно, что означают эти выражения: «дал им мир» и «прошли»? Куда же они «прошли», а?
   Однако наблюдающее за ним существо моментально уловило страх, и удивленный человек понял, что никакие ментальные щиты не помогают против разума такой колоссальной силы.
   – О нет, не бойся! – произнес голос сочувственно. – Ты не сможешь мне помочь, если будешь напуган, как твои предшественники. Я не причиню тебе вреда. Почувствовав всю силу твоей мысли, пусть заглушенной и подавленной, я постарался привести тебя сюда. А ведь ты был очень далеко, Двуногий, так далеко, что я едва сумел отыскать тебя. И, чтобы заставить тебя свернуть с пути, пришлось немало постараться. Знаешь, я даже слегка утомился… подобного еще никогда не случалось. Итак, я обнаружил твой мозг, и сразу же выяснилось, что он заперт, заблокирован дня любого контакта и даже я не могу установить связь отсюда. – Наступила пауза. Казалось, собеседник Иеро старательно подбирает слова и образы, чтобы объяснить непривычное. – Но тот, кто запер твой мозг, – а это явно было сделано без твоего согласия – видимо, не учитывал, что на свете существую я! – Теперь Иеро различил некий оттенок гордости в беззвучном голосе. – И нашел место, не закрытое барьером. Как вы говорите – маленькую дырочку. И сквозь нее послал мысль, призывая тебя сюда. Пришлось потратить массу энергии, и я сильно проголодался. Даже сейчас, после приема пищи, голод не утолен. Нужно поискать еще еды, прежде чем беседовать снова. Ты тоже можешь отдохнуть и поесть. Иди туда, где оставил животное, и забери все нужные вещи. Потом возвращайся на это же место и отдыхай. Поговорим чуть позже. И не бойся ничего. Ни один хищный зверь не появится у озера, если я не пожелаю. И никто не сумеет уйти отсюда, пока я не разрешу.
   Все. В сознании человека опять воцарилась тишина. Иеро припомнил последние слова невидимого собеседника и невольно содрогнулся. Никто не сумеет уйти отсюда, пока я не разрешу. Неужели и ему суждено погибнуть на берегу безымянного озера в пасти безымянной твари – если у нее, конечно, есть пасть, – не выполнив своего предназначения, так и не увидев Лучар? Священник медленно осенил себя крестным знамением. Еще никогда он так не нуждался в Божьей помощи. Но не близость смерти и даже не горечь одиночества терзали душу. Мучило другое: для чего он боролся, выносил тяготы пути – неужели только затем, чтобы встретить здесь позорный и глупый конец?
   Внезапно мысли его возвратились к событиям прошлого – недавнего и далекого, – и почему-то это принесло утешение и вновь вселило надежду в сердце. Он вспомнил родину, оставшуюся далеко на севере, начало путешествия, перебрал в памяти удачи и промахи, вызвал образы побежденных врагов и обретенных друзей и наконец представил ту единственную женщину, которую вырвал у смерти и полюбил. Этого оказалось достаточно, чтобы дух Иеро воспрял. Пока жизнь не отлетела, глупо считать себя приговоренным. Настоящий воин знает, когда сражаться, а когда – выжидать. И сейчас как раз необходимо потянуть время. Странное существо еще не причинило ему вреда – наоборот, предлагает поесть и отдохнуть. Что ж, он последует совету.
   Иеро повернулся и зашагал туда, где остался прыгун и вся поклажа. Дождь совсем прекратился, и рассеянного света стало немного больше; однако карабкаться по нагромождениям расколотых и скользких от влаги костей было по-прежнему неудобно.
   Наконец Иеро увидел в тумане знакомый силуэт: похоже, уставший от долгого ожидания попрыгунчик прилег на землю. Вот только куда подевались длинные задние лапы? Странно… Ужасное предчувствие холодной иглой кольнуло сердце. Иеро со всех ног ринулся к туманной фигуре, уже совершенно не замечая, чьи кости и черепа топчет. Добежав до сероватой кучи камней, которую он принял по ошибке за скакуна, священник, тяжело дыша, опустился на усеянную костями землю. Прямо у его ног лежали седло, упряжь, копье и все остальное снаряжение. Только от Сеги не осталось ровным счетом ничего! Добрый пушистый скакун исчез, растворился в воздухе, непонятно каким образом сняв с себя всю хитрую и надежно закрепленную амуницию. На ней почему-то остался тонкий слой прозрачной, лишенной запаха слизи.
   Иеро выхватил из ножен меч и отчаянно махнул им в сторону безмолвного озера. Теперь он понял, что было причиной всплеска. Так вот кто оставил липкие следы!
   – Будь ты проклят! – закричал священник на единственно доступной ему ментальной частоте. – Хватит прятаться! А ну, вылезай из своей грязной лужи и попробуй справиться со мной, а не с бедным беззащитным животным! Ну, давай же, иди сюда, безмозглый моллюск! Выходи, я жду тебя!
   Сам того не замечая, последние слова он выкрикивал уже вслух. От бессильной ярости из глаз брызнули слезы. Надо же, так подло убить беззащитного попрыгунчика! В том, что у Сеги не было ни малейшего шанса спастись, что гибель была неминуема, Иеро уже не сомневался.
   Никакого ответа не последовало. Темное озеро оставалось таким же спокойным, над зеркальной поверхностью по-прежнему курился мерцающий туман, и ничто не нарушало царившую у берегов тишину. Дальний край обширного водоема, как и прежде, скрывала переливчатая завеса. Ни звука, ни движения – только капли влаги суетливо стекали по наростам мха.
   Иеро все еще дрожал от ярости. Это его вина: он слушал пустую болтовню, в то время как единственного друга хладнокровно убило и съело бог знает какое чудовище. Но скоро гнев сменился холодной решимостью. Ладно, что сделано, то сделано. Он еще доберется до хвастливой водяной твари! Бедный скакун доверял хозяину до самого конца… а тот привел его в пасть к смерти… Теперь, когда мозг священника освободился от постороннего внушения, он с легкостью вспомнил, сколько раз Сеги пытался предупредить о таившейся впереди опасности, как хотел свернуть с рокового пути… Но нет, обманутый и одураченный, Иеро, словно марионетка, только погонял скакуна, желая любой ценой добраться до пурпурных холмов… И вот что из этого вышло!
   Пожалуй, действительно стоит воспользоваться приглашением и спокойно поесть и отдохнуть. Иеро вытащил из седельных сумок сушеное мясо и съедобные коренья и принялся медленно жевать, глядя на черную поверхность воды перед собой. Скорее всего, чудовище появится на том берегу, что усыпан костями. К сожалению, не в его власти выманить монстра из воды, поэтому остается готовиться и ждать. Ждать, пока сожравшая Сеги тварь проголодается и вылезет на берег. В том, что это рано или поздно произойдет, священник не сомневался: судя по размерам кладбища аппетит у подводного жителя был отменный.
   Потоптавшись на мягком ковре мха, Иеро выбрал местечко посуше и растянулся на нем, положив копье на грудь, а меч – под правую руку. Когда гнев остыл, он почувствовал, что от оружия будет мало толку. Оно стало просто символом готовности к схватке, знаком того, что он не отступил и не сдался. Уже засыпая, священник поднял перед собой копье с распоркой-крестом и пробормотал благодарственную молитву, еще раз помянув добрым словом столь преданно служившего зверя.
   Из глубин озера кто-то внимательно прислушивался к отлетающей молитве, кто-то чужой, но, как и любой из сынов Господних, невероятно уставший от одиночества.
   Когда Иеро пробудился, чувство времени подсказало ему, что уже давно рассвело. Мгла над озером заметно поредела, и усыпанный костями берег просматривался значительно лучше. Неба по-прежнему не было видно, но сквозь низкую завесу облаков просачивался золотистый свет.
   Священник беззаботно потянулся и зевнул, но при воспоминании о том, что произошло вчера вечером, холодная ярость вновь охватила его. Присев на корточки и удобно пристроив на сгибе локтя древко копья, Иеро враждебно посмотрел на воду, серую в разгорающемся сиянии утра. И к его безмерному удивлению, на первый же ментальный окрик последовал незамедлительный ответ:
   – И понял, что каким-то образом причинил тебе боль, – зазвучало в голове путника. – Я прочел ее в твоих мыслях, пока ты отдыхал. К сожалению, это гораздо труднее сделать во время сна, но, несомненно, ты очень сердишься. Да, я убил то животное, что принесло тебя сюда Но не предполагал, что это так тебя расстроит. Похоже, что вы непонятным образом были связаны друг с другом. Однако это существо совсем не походило на тебя, и вы никак не могли быть с ним на равных. Наоборот, оно несло тебя, как груз, и наверняка делало это не по собственной воле… нет, ты использовал его, как мелкое животное использует более крупное и сильное. И твоя жизнь совершенно не зависела от его существования. Просто небольшое преимущество в скорости передвижения. – Наступила короткая пауза, как будто обитатель озера пытался облечь в слова некую новую мысль. – И поэтому я не понимаю причины твоего гнева, однако постараюсь загладить вину, если пойму в чем же она состоит.
   Раздражение Иеро моментально испарилось: он знал, что его собеседник говорит совершенно искренне. Восприимчивый мозг телепата легко отличал истину от лжи. Да, невидимка не кривит душой. Все сказанное, с его точки зрения, абсолютно правильно и неоспоримо. Владыка озера и в самом деле удивлен и расстроен необъяснимым поведением человека; связь между скакуном и всадником – загадка для него. Древний и холодный разум по-настоящему недоумевал. Иеро, задумавшись, уронил копье в мягкий мох.
   А потом он увидел, что недалеко от берега темная вода пришла в движение. Похоже, сейчас невидимка явится во плоти, следуя обещанию показаться на свет Божий.
   Что-то бурое и блестящее внезапно выросло над поверхностью воды. Увидев два огромных круглых глаза с желтыми ободками и коричневой радужкой, удивленный священник понял, что эта громадина – всего-навсего голова гиганта. Прямо над глазами медленно вытянулась пара мягких, похожих на рожки усиков. Ни носа, ни ушей с первого взгляда заметно не было; Иеро различил только длинную и узкую щель рта.
   Как только огромные глаза заметили потрясенного человека, голова тут же начала быстро подниматься вверх на мощной шее-колонне. Наконец она застыла на такой высоте, что Иеро, не отрывавшему взгляда от странного существа, пришлось запрокинуть голову. Достигнув берега, колосс стал медленно и плавно выползать на посыпанный костяной крошкой песок, но лишь наполовину вытащил из воды чудовищное тело. Ручейки мутной озерной воды торопливо стекали по темно-коричневым бокам застывшего монстра.
   – Ну вот, теперь ты видишь меня, Двуногий. Но не в пример многим из побывавших здесь не боишься.
   Задирая голову так, что заломило шею, Иеро разглядывал замершего перед ним титана. Даже если не принимать во внимание ментальную мощь, он может раздавить огромного самца-бафера, словно муравья. И кто знает, что еще скрывается под водой? Быть может, озерный житель показал лишь малую часть туловища? Кроме торчавших над глазами подвижных усиков, никаких других выростов или подобия конечностей на теле гигантского моллюска не оказалось.
   Наконец, прикрыв глаза, чтобы хоть как-то переварить увиденное, Иеро решился снова заговорить. Правда, теперь его мысленный «голос» звучал немного сконфуженно.
   – Так кто же ты? И как тебя зовут? Существо, которое ты убил, было моим другом. Оно доверяло мне и пошло сюда по моему настоянию, хотя и не хотело этого делать. Ты знаешь, что такое друг?
   – Опять слишком много вопросов, Двуногий.
   Теперь, когда Иеро мог видеть собеседника, ему казалось, что мощный ментальный голос моллюска долгим эхом отзывается в его голове, хотя это, конечно, была только иллюзия.
   – Знаешь, никогда не задумывался над тем, кто я такой, – продолжал гигант. – Сколько себя помню, и всегда бьем один. Что до имени, то имена нужны, чтобы различать существа одного вида. Но таких, как я, больше нет. Поэтому можешь звать меня, как тебе удобно. – Существо на мгновение задумалось. – И о своем происхождении тоже не могу сказать ничего определенного. Моя память уходит корнями в далекое прошлое, Двуногий, в те времена, когда я – просто трудно даже представить! – еще не думал, а только чувствовал и, стало быть, ничем не отличался от тех лишенных разума существ, которые теперь служат мне пищей и чьи кости покрывают землю вокруг.
   Иеро невольно попытался прикинуть, сколько же могло понадобиться времени для того, чтобы здесь выросли чудовищные горы скелетов.
   Обитатель озера моментально уловил его мысль.
   – О, больше, чем ты можешь представить! Ведь те кости, что ты сейчас видишь, еще совсем свежие. Тут весь берег и все, что спрятано под травой и мхом, состоит из костей. Когда я еще только начинал расти и кормиться по-настоящему, здесь не было ничего, кроме голого камня.
   Пораженный священник окинул взглядом мутноватые воды озера. Сколько же времени должно было пройти, чтобы эту котловину опоясали валы костей – остатки трапез гигантского моллюска?
   – Так много, – продолжил тот, снова безо всякого труда читая мысли Иеро, – что даже мне трудно сказать точно. Хотя я как-то не испытываю особой потребности отсчитывать время, зато могу кое-что припомнить. И главное, что запомнилось, – это страх! Даже я когда-то познал страх. В небе вспыхнула огромная молния, за ней – несколько молний поменьше. Земля дрожала, и горы рушились… А потом пришла большая жара, очень странная, совсем не похожая на ту, что обычно наступает после дождя. Воды озера вскипели, так что пришлось искать убежище под скалами. Когда же я отважился высунуться наружу, оказалось, что жара спала и озерная вода по-прежнему холодна и приятна на вкус. Однако все это помнит тело, а не мозг. Ты понимаешь, Двуногий? И как раз тогда пришла первая мысль: «Я есть, я существую!» Я был тогда не больше тебя и носил на себе кое-что защищающее от врагов. Как давно это было! Я научился находить много еды и рос так быстро, что вскоре эта вещь стала мне мала, но все же я сохранил ее: это единственное, что напоминает о тех временах. Она и сейчас со мной. Смотри! Может, догадаешься, кем я был.
   По гигантской шее моллюска пробежала легкая дрожь, и священнику вдруг показалось, что вверх по широкой бурой спине ползет бугорок. Когда выпуклость оказалась примерно на уровне глаз Иеро, покрывающая ее плоть разошлась и обнажила спираль раковины, золотящейся в лучах утреннего солнца. Края складки снова зашевелились и сомкнулись, чтобы скрыть от чужого взора бесценное сокровище. Иеро с трудом удержался от улыбки. И он бы от души посмеялся, если бы не был так потрясен. Улитка! Властитель пурпурных холмов, могучий титан, старый, как сама Смерть, оказался обыкновенной улиткой!
   Священник быстро одернул себя. Как бы ни была примитивна первооснова, обитатель горного озера отнюдь не заслуживает презрения. Он обладает мудростью тысячелетий! Иеро не сомневался в том, что молнии, землетрясение и странный зной, которые смутно запомнил собеседник, – последствия ядерного взрыва. Итак, со времен Смерти это существо спокойно обитало здесь, росло, набиралось знаний и опыта, постоянно шлифуя и оттачивая разум. И оно было страшно одиноким! Каково это – прожить столько лет одному? Внезапно Иеро ощутил острую жалость к застывшему перед ним моллюску. Вот оно – живое доказательство правоты брата Альдо и всех эливенеров. Да, любая жизнь имеет смысл. Но в чем смысл этой жизни?
   Пока он размышлял, лишенные век, желтые глаза пристально изучали его фигуру. Когда гигант заговорил, его голос по-прежнему звучал бесстрастно:
   – Итак, Двуногий, теперь ты знаешь, кем я был Но между нами все еще стоит существо, принесшее тебя на спине. Да, я использовал его в качестве еды. Сначала снял все вещи, которые могли пригодиться тебе, потом заставил зайти в воду. Оно просто заснуло и, поверь, не почувствовало никакой боли. Тогда я поел Всегда делал так, с той поры как сознаю себя. У меня и в мыслях не было, да и сейчас нет, причинять тебе вред. Жаль, что нельзя вернуть животное к жизни!.. Думаю, ты уже мог убедиться в моих добрых намерениях, но повторю еще раз: мною двигало только желание вступить в контакт с иным разумом.
   Не без внутреннего сопротивления Иеро отказался от мести. Смерть бедного попрыгунчика действительно была недоразумением. Гигантский моллюск не лгал. Чуждый человеческих страстей, холодный разум просто не умел лгать, да если бы и умел, что ему скрывать? Все рассказанное казалось весьма правдоподобным. Если создание Смерти и не сошло с ума от скуки за несколько тысяч лет полного одиночества, то лишь потому, что спасала неутолимая тяга к знаниям, в том числе и к знаниям об окружающем мире, который почти не соприкасался с маленькой, затерянной среди холмов котловиной. Иеро, сам алчущий знаний, мог только сочувствовать желанию первого ученого-моллюска пообщаться с человеком. Подобная цель могла оправдать даже то, что подходящего собеседника помимо воли заманили на сии туманные берега.
   – Ты говоришь, что случайно убил зверя, который был дорог мне, – мысли быстро мелькали в голове священника. – Что ж, верю. Но беда в том, что, когда ты обнаружил меня, я направлялся на север по весьма важному и неотложному делу. И если не удастся воздействовать на ход событий, то мои враги – да и твои тоже, ибо эти люди ненавидят все живое, – смогут беспрепятственно осуществить свои планы. То, что я сбился с пути и лишился скакуна, чревато печальными последствиями для того внешнего мира, который ты собираешься изучать. И раз уж нельзя воскресить бедного прыгуна, ты должен попытаться как-то загладить вину.
   – Мне нечего возразить на это, – последовал немедленный ответ, – но тем не менее я сказал правду, кажется. Как отличишь истину от лжи? Может, ты знаешь? Сейчас я скажу кое-что важное. Слушай внимательно!
   Голос оборвался, но Иеро уже привык к недолгим паузам, необходимым для того, чтобы существо привело мысли в порядок и потом без остановки выдало следующую порцию. А он, оказывается, не любит беспорядка, этот одинокий разум! «Солайтер!» 1 – это имя невольно сорвалось с внезапно дрогнувших в улыбке губ священника.
   Холодный голос гигантского моллюска снова загрохотал у него голове:
   – Ну вот, ты уже дал мне имя. И тот, кто никогда не нуждался в имени, принимает его! Итак, отныне я буду называться Солайтером!
   К изумлению человека, это имя возникло перед его мысленным взором, написанное буквами родного алфавита!
   – Я научился от тебя многому, очень многому, – продолжал титан. – И подробно исследовал твой мозг, пока ты спал, и чувствую – что уже само по себе необычно, – что ты понимаешь, насколько мне нравится узнавать новое!
   Этот взрыв энтузиазма эхом прокатился в голове священника.
   – А теперь послушай внимательно, Иеро. – И снова в мозгу ошеломленного человека загорелись буквы. – Конечно, есть риск, но, поверь, он очень мал. И если ты по-прежнему веришь мне и не ждешь подвоха, можно сделать кое-что… исправить твой мозг.
   Иеро пришлось присесть на мягкую подушку мха, потому что ноги внезапно перестали держать его.
   – Исправить мой мозг? – Мысли священника понеслись галопом. – Но все способности исчезли! Слуги Нечистого уничтожили их с помощью наркотика. Именно поэтому я и сижу здесь, вместо того чтобы вести людей в битву! И ты ведь сам сказал, что с большим трудом обнаружил лишь маленькую щелку в той куче мусора, в которую превратило мой мозг проклятое снадобье. Что же ты имеешь в виду?
   Но уверенный голос Солайтера успокоил его:
   – И тем не менее я знаю, что говорю, мой… – здесь он заколебался, – …друг. С тех пор, как небесные огни, которые люди именуют Смертью, пробудили сознание в моем теле, прошло достаточно времени, чтобы многому научиться. Понимаешь, я не только бездумно пожирал животных, которых удавалось сюда заманить, но и проделывал с ними, а также с некоторыми растениями, кое-что. И их исследовал!
   В мозгу Иеро вспыхнуло еще несколько сверкающих букв.
   – Твоя плоть и горячая кровь не слишком сильно отличаются, скажем, от плоти и крови зверя, что привез тебя сюда. А я исследовал многие тысячи таких животных. И заглядывал в их мозг и узнавал, что хотел И научился управлять своим телом. Когда огни Смерти отгорели, у озера появилось множество огромных тварей, которые охотились на приманиваемых мною зверей и могли напасть и на меня, хотя я носил на спине убежище. Слишком маленький, чтобы сражаться в открытую, я прятался и страдал от голода. И вот, чтобы остаться в живых, стал изучать возможности тела, научился многим весьма полезным вещам и, главное, научился создавать мельчайшие частички жизни, те, которые вы называете клетками!
   Открыв от удивления рот, Иеро наблюдал за чудесами, которые ему и не снились.
   Сначала на могучей шее Солайтера – если только эту колонну из плоти можно было назвать шеей – вздулся бугорок, весьма похожий на тот, внутри которого таилась золотистая раковина. Потом бугорок стал быстро расти и вытягиваться, и вот уже огромное, толщиной со ствол дерева, гибкое щупальце покачивалось перед лицом изумленного священника, и свет заиграл радугой в туче брызг, слетевших с заостренного кончика.
   С головокружительной скоростью щупальце метнулось вниз, и, едва успев ощутить холодное объятие, Иеро уже повис высоко над землей, мягко поддерживаемый необычайной живой стрелой. Мгновением позже он снова сидел на зеленой моховой подушке.
   Затем гигантская «рука» протянулась в сторону берега и моментально обвила внушительных размеров череп какого-то животного. Одним неуловимым движением щупальце распрямилось, метнув костяной снаряд с силой колоссальной катапульты. И только спустя несколько секунд с противоположного края котловины прилетело замирающее эхо сильного удара.
   – Ну что ж, – Иеро мог бы поклясться, что в голосе гигантского моллюска прозвучало веселье, – ты видишь теперь, что кроме силы разума, я владею и другим оружием. А теперь смотри внимательно!
   Коричневое щупальце остановилось прямо перед орлиным носом метса. Медленно-медленно заостренный кончик начал утончаться, менять форму, все более уподобляясь хирургическому ножу, по сравнению с которым лучшие ланцеты и скальпели, применяемые в Аббатствах, выглядели не более чем грубыми поделками.
   Однако и этот совершеннейший, на взгляд Иеро, медицинский инструмент, продолжал уменьшаться, пока не приобрел вид длинной, слегка изогнутой иглы, чей кончик был столь тонок, что священнику с трудом удавалось фокусировать на нем взгляд. И вдруг из этого тончайшего кончика высунулся пучок щупиков-паутинок, которые беспорядочно заколыхались в потоках теплого воздуха. Сумасшедшая идея, исподволь зревшая в мозгу Иеро, внезапно обрела ясные очертания. Испуганный, он тут же отбросил мысль, пока она еще не успела полностью завладеть сознанием. Однако огромный мозг Солайтера подтвердил догадку:
   – Похоже, ты уяснил, в чем дело. За многие годы я научился делать, точнее, выращивать подобные инструменты. Обучение заняло бездну времени – впрочем, не буду утомлять тебя подсчетами. Шаг за шагом я осваивал инструменты, созданные из плоти. А теперь смотри дальше!
   Иеро показалось, что колышущиеся перед лицом волоски исчезли, однако на их месте осталась едва заметная рябь, которую нельзя было объяснить просто колебаниями восходящих воздушных потоков.
   – Ты не можешь их видеть, – объяснил Солайтер. – Но они все еще здесь, и я по-прежнему контролирую каждое их движение. Они сделались такими тонкими, что не могут проникнуть только в самые твердые камни.
   Иеро молча ждал, готовый к тому, что произойдет дальше.
   – Через маленькие отверстия в коже они пройдут с легкостью. И тогда, мой друг, я исследую твой мозг и, возможно, исправлю кое-что сделанное людьми.
   Иеро уловил налет чувства в последней мысли, переданной Солайтером. Похоже, холодный мозг гигантского моллюска был искренне возмущен тем, что кто-то посмел посягнуть на неприкосновенность и целостность чужого разума! Многие века он ждал появления достойного собеседника; и вот, когда это произошло, выясняется, что мозг того почти безнадежно испорчен, причем испорчен намеренно, со всей изобретательностью и жестокостью, которую только можно представить! Пожалуй, сейчас Солайтера обуревали глубочайшая обида и ярость. Ярость по отношению к тем, кто сотворил такое с его первым и пока единственным другом.
   Почувствовав, как в мозгу титана тяжелой волной поднимается холодный гнев, Иеро поспешил успокоить внезапно обретенного товарища:
   – Ты посулил мне чудо. Не верю собственным глазам. Мне бы и в голову не пришло, что подобное возможно. Но, – в голосе священника прозвучала неуверенность, – есть несколько вопросов. Конечно, я больше не сомневаюсь в чистоте твоих намерений, но хотел бы знать, чем рискую, соглашаясь на операцию. Не лучше ли остаться ментальным слепцом, чем потерять разум из-за глупой случайности?
   – Думаю, ты не рискуешь абсолютно ничем, – последовал лаконичный ответ. – Возможно, несмотря на многолетнюю практику, я не сумею исправить мозг или восстановлю далеко не все его функции. Но готов поручиться, что не усугублю вреда. Обещаю! – Солайтеру так понравилось это слово, что великан несколько раз большими буквами запечатлел его в мозгу священника.
   – Ладно, что еще?
   – Ты завлек меня сюда, чтобы получить знания. Но скажи, в обмен на услугу не потребуешь ли чего-то еще?
   – О нет! Ничего! (Иеро с удивлением отметил, что мысленное общение дается им обоим все проще.) Правда, есть несколько предложений, но ты волен отказаться. Ну и пара вопросов. Получив ответ, я буду более чем вознагражден!
   – Конечно, я отвечу на все вопросы, – послал мысль Иеро. – И раз нет особых просьб, то можешь начинать. Постараюсь удовлетворить твое любопытство, если только вопросы не окажутся слишком трудными. Кстати, о чем пойдет речь?
   – И хочу знать все о человеческих отношениях, – отозвался глубокий голос Солайтера, – досконально изучить историю твоей расы, ее материальные и духовные достижения, разобраться в твоих ментальных способностях, их происхождении. Меня интересуют существа, с которыми ты вступал в мысленное общение, – и люди, и подобно мне творения Смерти. Расскажи, откуда пришла Смерть и что она принесла в мир. Поведай мне о той войне, которую ведешь, о своих врагах – тех, кого называешь слугами Нечистого, – и союзниках, о тех местах, где побывал, о стране, где ты вырос. Кроме того, я с благодарностью приму все, что ты сочтешь нужным сообщить. И наконец, я хочу знать все о самом главном.
   Озадаченный человек довольно долго размышлял над последней фразой, прежде чем осторожно поинтересовался:
   – А что же ты считаешь самым главным?
   – Перед тем как заснуть, ты делал нечто странное. Нечто, до сих пор непонятое мною. И поэтому я хочу знать все о той силе, которую ты называешь «Бог».
   – Ах, вот оно что… – протянул Иеро вслух. – Да, пожалуй, мне давно уже стоило приготовиться к подобному вопросу.
   – А потом, – добавил Солайтер, – когда я закончу работать с мозгом, ты сможешь уйти. То, что отложено, надо завершить, иначе в мире воцарится Хаос.

Отредактировано StrangeWanderer (2015-08-13 22:43:54)

http://yandex.ua/video/search?filmId=TFNK0NOM8gE&text=фильм солярис первая экранизация&path=wizard
Смотрел первую экранизацию Соляриса. Рассуждал так, что азъ дюже вумный, вижу три типа неизбежного взаимодействия человеческого начала  с Солярисом в трёх образах астронавтов по иде, пингале и сушумне. Прошло два месяца. Вдруг откуда-то сверкнуло понимание, что эти образы отображают процесс укоренения Соляриса в скорлупках человеческих тел.

Отредактировано Tantropos (2015-09-22 08:57:11)

Думаю тут на 29 минуте чужой всё рассказывает про свой Исток

Отредактировано Deovosi (2016-10-14 16:47:12)

Ссылка

Сюжетная адаптация происходящего для людей не в теме. Эфириалы-медузы искали способ веками избавиться от своего ограниченного по возможностям астрального тела медузы, а "помощь" нашли в более совершенных биологических видах, которые стали "лекарством" от их ограниченности. Проект "аватар" (ты есть часть бога) является конечной целью пришельцев. Астральное тело медузы заменяется некоторыми "органами" людей и только так они сохраняют некоторые пси-возможности. Для людей они выступают в роли Спасителей. Адвент (агенты медузы) создают церкви и прочие мечети (глаз в треугольнике). Адвент (агенты медузы) будут праздновать победу, если им не мешать, со множеством религиозных людей-зомби, которые даже не подозревают что они есть рабы инопланетных захватчиков.

спасители....

Отредактировано YUgo (2016-10-15 18:30:46)

I left that information long ago in topic about arachnids, but it fits better to this one. So, from informaction I learned, on a macro comic level - god medusa have apperance of the The Great Attractor, according way how current science interpret that cosmic phenomena

https://en.wikipedia.org/wiki/Great_Attractor

Pictures took from comic book "The Arrival"