Bez borody... chto-to ne tak

Карта лондонских погромов за одну ночь.

Смотри, накаркаешь...

СТАТЬЯ ЕЛЕНЫ ПЕНКИНОЙ на vozduhlada.ru:

Лето, числа 28 (…или к вопросам о толерантности).

Сегодня 28 июля 2011 года. Я сижу  на балконе частной виллы в оливковой роще на самом берегу моря. Мой взгляд скользит по серебристым кронам и устремляется к бесконечной синей поверхности и далее -  к горизонту. «В природе нет ничего величественнее простой черты горизонта там, где вода сливается с небом. Все другие, более сложные линии и очертания на земле, как бы они ни были прекрасны, кажутся ничтожными перед этим величайшим доступным для людей символом бесконечности», - писал Д.Мережковский о своих впечатлениях от Адриатики. Я сижу, всматриваясь в горизонт Адриатического моря, и хочу заставить себя думать о противоположном побережье. Там Италия — волшебная страна  Флоренции, Венеции, Неаполя и Рима. Там  красота, там еще возможен восторг от созерцания рукотворного.   Но взгляд предательски улавливает едва проступающие горные очертания в дымке.  Всегда еле заметные, едва различимые, всегда в тумане, но не разглядеть  их нельзя. Увы, это не Италия конечно. Это Албания. И в любую погоду ясную и пасмурную я спотыкаюсь об эти контуры под облаками, сливающиеся с горизонтом.

Но сегодня 28 июля и эти очертания мне особенно неприятны.  Я живу на частной вилле и купаюсь на приватном пляже лимана, где нет посторонних, и террасы для отдыха, любовно высаженные туями и кипарисами, не нарушают ландшафта. Напротив пляжа расположился скалистый остров, осколок горы, на склоны которой домами-грибами врос город.  Пару лет назад хозяин виллы «Анастасия» (названной так в честь его матери) поставил на островке крест в память об отце, спасшем ему жизнь  по воле не случайных судеб в это число.  Власти города крест снесли. Теперь он здесь, на вилле, в стене между пролетами белоснежных лестниц, святыня местного значения.

Я не люблю выходить в город. Но сегодня с утра я тоскливо путешествовала по улицам между лавками, магазинами и ресторанами в безрезультатном поиске цветов. Старая традиция чтить память, оказывать уважение, подтверждать вечность цветами - свежесрезанными стеблями, гарантами вечноцветущей жизни. В этом городе теперь  не  продают цветов...

Здесь продают лишь то, что однозначно может пригодиться любому неприхотливому туристу, приезжающему сюда за морем и солнцем. Они  тюленями вылеживают пляжи и лениво перекочевав, заполняют своими телами приморские ресторанчики в обеденное время. Большинство из них албанцы. Родственники и родственники родственников тех, кто последнее десятилетие после бомбежек Сербии, медленно, но уверенно с завидным упорством перекочевывает через открытую границу в районе реки Бояна. Разве у них не то же море, не то же побережье вдоль гор Балканского полуострова?  То же, но грязное запущенное и неблагоустроенное. А здесь на территории бывшей ЮгоСлавии и нынешней ЧерноГории все растет, цветет и окружено заботой людей, влюбленных в эту землю. “Я мог бы построить отель в Италии или Хорватии”, - говорит хозяин виллы, - “но здесь жили мои предки, деды и прадеды”, - подчеркивает он с гордостью. Джордж Живанович – баронет. Его предки упоминаются в “Горном венце” и связаны родством с местной династией. Он не понимает, почему в его родном городе появилось так много новых людей со своими взглядами на жизнь, своими традициями и правилами. Почему он теперь не может водрузить крест, видимый с моря и с суши, а они почему-то могут построить мечеть в центре города на берегу моря.

Я тоже не понимаю... Я смотрю со своего балкона на старый город-крепость, мысом как большой корабль выдающейся в море и думаю о том, что Ульцин – это Юлий. Город названный именем Юлия, с такой характерной фортификацией, наверняка его первые стены строили еще древние римляне...  А еще раньше, здесь наверняка были древние греки, а позже венецианцы...  Еще были турки...  и теперь вот – албанцы. Славянские племена, ушедшие далеко на юг были всегда... во всяком случае, задолго до греков и римлян. Жили, строили, выращивали и просто были. Как и древние скифы, киммерийцы, вогулы и аланы они кочевали, но строили города и занимались сельским хозяйством. Кочевали с целью дать земле отдых, возвращались в города, которые сами построили, но оставили на время. Обрабатывали металлы и горные породы.  Носили штаны, когда вся просвещенная европа еще расхаживала в туниках и тогах, кутаясь в пелеи и гемантии, а непросвещенная вообще в шкурах щеголяла.

Возвращаясь в свои оставленные города, славяне  иногда обнаруживали с удивлением, что в них уже кто-то живет. Но, имея с древности сознание бытия, а не обладания, созидания, а не паразитизма, к непрошенным гостям относились снисходительно. Не выгонять же, в самом деле, людей на улицу. Их принимали, старались обучить и помочь. Поэтому в ряде культур сохранились описания культурного героя как светловолосого и светлоглазого. Коцелькоатль или Аполлон Гиперборейский, например. Однако то, что дается человеку без труда, редко оценивается по достоинству. Психологически ценность всегда связана с трудностью. Славяне очень скоро обнаруживали агрессию вместо благодарности. Прийти, остаться, расположиться и начать вести себя как хозяева в чужом доме – первый признак отсутствия культуры и первый повод для принятия мер по пресечению распространения такого рода тенденции. Но ни тогда в начале нынешних исторических времен, ни теперь в начале века ХХ1 с мерами не торопятся. В результате для всех ясна перспектива - неизбежность столкновения, о ней сейчас повсеместно говорят умные дяди с экранов телевизоров – социологи, политологи, экономисты. Почему же не принимаются меры, если так очевидно к чему приведет положение дел?

Славяне обладали культурой, а значит знанием, а значит и силой, что не давало морального права использовать их против тех, у кого их не было. Кроме того, преимущество культуры всегда связано с шансом на развитие. Для древних египтян греки были детьми, для славян другие народы также. Всегда есть надежда, что, повзрослев, человек сделает работу над ошибками. Терпение и снисходительность до сих пор неотъемлемые черты славянского этноса. Замечательный пример есть у Джордано Бруно, когда он пытается объяснить, как должен ощущать свое качество бог, пришедший к человеку. Представьте, что человек добровольно селится в свинарнике и пытается научить свиней есть ножом и вилкой, использовать салфетку, не хлебать помои, а принимать полезную пищу и.т.д. Человек культуры, пришедший к человеку, это и есть человек, поселившейся в свинарнике, он и есть бог или культурный герой. Поэтому славяне никогда не проявляли открытой агрессии по отношению  к другим. Что толку разозлиться и всех истребить. Задачи, связанные с привнесением культуры  и с развитием человечества другие, они требуют своего рода стоицизма в распространении системы ценностей. В любых исторических обстоятельствах, в любой ситуации только собственной данностью, только своей жизнью, своим примером.

Культура не предполагает насилия – раз, и она никогда не добровольная жертва, но всегда разумное самоограничение – два. Поэтому в отличие от единобожия, христианства, других религиозных систем и капитализма, коммунизма или иных систем социальных, распространение культуры никогда не насильственно, никоим образом не революционно, никогда огнем и мечом, а только “лаской” как настаивал известный булгаковский герой – профессор Преображенский.
Как правило, инструмент профессора действует только на определенном этапе, далее Шариковы обычно агрессивны. В пространстве истории  приходилось принимать меры для восстановления справедливости.  Но в этих мерах работал совершенно другой механизм, другая внутренняя структура и другое основание.  Не наказание,  а  противостояние. Стояние внутреннее и фактическое. Не агрессия, которая всегда проявление слабости, неполноценности и несостоятельности, а  стояние – демонстрация силы, внутренней устойчивости и целостной данности. История знает много примеров. Святополк, сын Ольги и Игоря – русский генералиссимус, не проигравший ни одного сражения, приходил, становился лагерем и посылал краткое извещение “иду на вы”. Этим дело обычно и заканчивалось, никто уже не желал выражать никакой агрессии, никаких претензий, бескровно и без членовредительства все разрешалось как бы само собой. Силой с ним мериться было бесполезно, поэтому византийская политика решила проблему для себя традиционно – аспидом, и в чашу полководца и в идеологию государственности через христианизацию Ольги и ее окружения. Стояние на реке Угре, еще сохранившееся в современных учебниках по истории, из этой же традиции.  Стояние полка Болконского при Бородине, описанное Толстым, точный художественный образ с пониманием сути. Блокада Ленинграда. Да мало ли еще...

Открытой конфронтации  избегали просто уходом, в леса, в горы, за озера.  Сохранить жизнь детям, а значит роду, всегда было важнее, чем выяснить отношение с неразумными. Конечно, стратегически это и тактика сохранения силы, устойчивости, необходимость не растрачиваться, а консолидироваться.

Проявление мудрой силы оставляли совсем на потом, на край, когда уже не было альтернативы. И тогда в истории появлялись страницы великих битв и великих полей. Сегодня 28  число.  В этот день (по старому стилю) семь столетий назад  произошла битва при Косово. Славяне выстояли очередной раз, не только приостановив проявление  агрессии, но и как всегда блокировали  ее волнообразное распространение.

Словарь   Брокгауза и Ефрона  дает следующую справку: Косово поле представляет большой параллелограмм, лежащий между Македонией и Боснией; на север омывает его река Ситница, на юг Неродимка; окружено на юго-восток высоким хребтом Любетином, на северо-запад Рогозном; котлообразные углубления, болота. Прежде Косово поле слыло плодородным, теперь это пустырь, поросший мелким кустарником и лесом; обработаны лишь ближайшие окрестности городов и деревень. Здесь не раз сталкивались войска из северо-западных областей Задунайского полуострова с войсками из юго-восточных областей его. Таковы, напр. битвы 1073 г., когда сербы победили греков и их союзников болгар; 1170 г., когда Неманя отстоял свою власть от братьев и греков; 1389 г., когда пало сербское царство; 1403г., когда Стефан Лазаревич разбил султана Мусу; 1448 г. — поражение Гуниада турками; 1689 г. — австрийский полководец Пикколомини побежден турками; 1831 г. — султан Махмуд разбил боснийцев.

Из всех этих битв наибольшее значение имело поражение сербов турками 15 июня (день св. Вита, по-сербски "видов дан") 1389 г. Встретились войска близ Лаба, впадающего в Ситницу. Во главе турок стоял Мурад, с двумя сыновьями, во главе сербов — князь Лазарь, с тестем Югом-Богданом и двумя зятьями, Милошем Обиличем и Вуком Бранковичем. Силы турок были многочисленнее раза в три, но сербы не отчаивались. Битва началась в 6 ч. утра и была очень кровопролитной. Сербские войска уже одолевали, когда один из их отрядов, предводимый Вуком Бранковичем — неизвестно, отчаявшись ли в успехе или изменнически — отступил за р. Ситницу, а за ним побежали боснийцы. Расстроенные полки сербов были разбиты. Погиб Юг Богдан с 9 сыновьями, пал Милош, а князь Лазарь, раненый, взят в плен и казнен; но и сам Мурад нашел смерть в этой битве, по преданию — от руки Милоша Обилича. Со времени этой битвы сербы стали данниками турок. Ни одно событие старо-сербской истории не оставило такого глубокого следа в народной памяти, как косовская битва. Она записана в летописи, о ней составлены целые рапсодии.

Своя интерпретация этого события есть и у христианской церкви, по мнению которой накануне битвы князю Лазарю приснился сон, в котором бог предлагал ему выбор: победить или потерпеть поражение, но обрести царствие небесное.  Князь выбрал царствие небесное, чем и заслужил ранг святого. Большего издевательства над памятью и славой целого народа сложно себе вообразить. Славяне всегда были мудрыми войнами и знали цену справедливости.  Поражение в Косово осталось победой в сознании, потому что бог не в силе, а в правде и за правду пришел момент стояния и народ выстоял.  Выстоять значит победить. Это только доступная национальному сознанию победа и исполненный долг. В нем нет мотива ни жертвоприношения, ни мотива самоубийства – жалких потуг объяснить происходящее  теми,  кто понятия не имеет ни о культуре, ни о ее системе ценностей.

Крест, появившейся в этот день на одиноком островке в море, должен был стать памятником и этому событию. Реакция албанцев, которые теперь по законам демократии владеют территорией Косова,  была предсказуема и очевидна.  Но где, даже в этих всегда однонаправленных законах  сказано, что человеку отказано чтить память своего народа. Разве толерантность не необходимая черта демократии, не суть ее идеологии? Конечно, отсутствие толерантности потребовало аргументации. И ее нашли... Она была безупречной...  Крест вызвал у албанцев ассоциации с фашистской символикой, а это, безусловно, недопустимо.  Притча стара как мир. До какой только казуистики не доходят стряпчие идеологем для массового сознания. Пусть  их бог им судья... 

Я человек не религиозный, я не принадлежу не одной из известных в современном мире конфесий. Любая религия для меня имеет смысл только в качестве культурно-философского учения, все остальное театр лукавых церковных царедворцев. В культуре крест древний символ основания мира. Древние славяне обозначали его как крест в круге – замкнутый земной микромир в макромире солнечной системы – порядок, космос с осями координат для устойчивости. Без креста, без координат севера, юга, запада и востока, без первостихий земли, воздуха, огня и воды, которые суть материя его, мир превращается в хаос. Это так очевидно, что без труда самостоятельно сформулировано мальчиком четырех лет, как мелогическая проблема (мел – хаос).  Пифагорейцы мыслили крест на плоскости и куб в объеме как геометрическую символику Земли.  Крест древних Египтян  Анкх (где крест вне, рядом с кругом), символ земного пути к солнцу за горизонт.  В гендорных учебниках так выглядит символика женского начала, в культуре тождественная миру.

Свастика так же очень древний символ коловорота – солнцедвижения  - вечного круговорота солнца, символизирующего правильное движение нашей солнечной системы – тот же крест в круге. Тот факт, что он был использован фашистскими  пропагандистами, говорит лишь о том, что  они пытались манипулировать древним  знанием и его символикой как источниками силы. Но, как нам известно, из истории, сила обернулась против них. Символы действительно обладают силой, но это сила порядка. Используемая неверно, она или перестает быть энергоносителем, блокируется или обращается против, становиться разрушительной.  В конечном итоге всегда работает на восстановление.  Вспоминайте сказки и мифы, все волшебные артефакты в руках героя являются волшебными, в руках антигероя – не работают. Золотое Руно, например, не имеет смысла без своей хранительницы – Медеи. Она жрица руна, ей известна его суть, истинное назначение, и условия при которых эта суть открывается. С  колхидской царевной руно золотое, без нее обыкновенный кусок шкуры.

Почему сегодня одни воздвигают кресты, как Джордж в Ульцине или казаки в Крыму и на Кавказе, а другие так активно пытаются их снести?  Не сносит же никто мечетей синагог и ступ, да и христианских церквей тоже никто не сносит.  Дело не в религиозном противостоянии, как это многим видится или хотелось бы быть представленным. Это противостояние рожденных и сотворенных. Крест, как и свастика (тоже крест) – древний символ Жизни на планете Земля, символ Женщины-рожаницы  и берегини, символ основательности и устойчивости мира, с ним связан символ Солнца – света жизни, а значит и абсолютного добра. Ранее по всему пространству окрест земли стояли Берегини - первобытные Венеры, как их называют ученые, дольмены в образах женщин прородительнец. Переход культуры на другой язык поменял образ, но не изменил значение. Крест – это один из символов  Древа Жизни, подрубленные корни которого, угроза всему живому на планете.

За этим стоит  глобальное противоречие, обострившееся во всем мире на уровне не только сознания, но уже и проявленного. Это противостояние истории и культуры, линейного конечного времени и бесконечно возобновляющегося цикличного развития. Это конфликт построения цивилизации и возделывания и облагораживания лика земли, психологически  выраженный рациональным умозрением с абстрактными ценностями и целостным человеком, признающим исключительную ценность жизни.

Те, кто ставят кресты, исповедуют ценность жизни, сносящие их, бессознательно способствуют ее разрушению. И здесь, извините, толерантность неуместна, вредна и порочна. Не возможно быть терпимым к угрозе жизни в любых ее проявлениях и нельзя принять разрушение как ценностный ориентир. Среди природной идиллии  еще не испорченного строителями цивилизации балканского побережья,   в первозданных красотах Крыма и Кавказа  море и горы обостряют чувство сопричастности земле и воде. То, что ранее, казалось бы, незначительным, становиться зримым и вопиющим.           
Известно, что у скалистых берегов,  где солнце хорошо прогревает поверхность моря, водится много живых существ.  Именно в этих местах и появляются этакие супермены в обмундировании  a la  comme il faut с оружием для подводной охоты.  Периодически выплывая с добычей, они добивают ее увесистым камнем и благополучно погружаются для дальнейшего процесса. С одним из таких рыбоубийц  мне довелось столкнуться на скалистом берегу. На мой вопрос “не кажется ли ему, то что он делает чудовищным?”,  непонимающее моего возмущения, дитя цивилизации смотрело на меня как на приведение,   не найдя ничего лучше как ответить “А вы  не любите рыбу?”.  Я люблю рыбу, господи, я очень люблю рыбу, но как объяснить этому новоявленному чуду элементарную истину. У меня в голове возникает вопрос: “А вы голодны?” Его реакция  - совершенное непонимание. Тогда я поступаю так, как когда-то поступали славяне – я демонстративно возмущенно покидаю берег.  Пытаться объяснять человеку, что даже хищный зверь не уничтожает жизнь без необходимости, просто для удовольствия убивать, удовлетворяя свой животный охотничий инстинкт, значит просто отказываться видеть в нем человека. А это уже явный перебор.  Дать шанс задуматься – право знающего, а значит право сильного. Это и есть преимущество культуры. Больше я его не встречала. У меня нет, конечно, никаких иллюзий по поводу того, что он бросил свое “занимательное увеселение”, но зато джентльмен продемонстрировал толерантность и избавил меня от привычного со времен Рима для демоса удовольствия созерцать смерть. Для начала совсем не плохо. Не хочется думать, что очень скоро нас ждут времена такого сопротивления природы насилию человеческого варварства, что за жизнь каждой рыбки придется расплачиваться не шутя.

И совсем другой пример. Ребенок на пляже, поймал краба и принес маме показать. “Это особый краб, - сказала мама, - он с икрой”. Набежавшие юные натуралисты сделали крабу фотосесию и под руководством Мамы торжественно выпустили его в прохладную воду между скал. Выглядело не просто трогательно, а очень естественно. У всех кто был на пляже в этот момент, судя по реакции,  возникло одно и то же чувство гармонии: так должно быть, так правильно.  Оба примера как иллюстрация к книге психоаналитика Э.Фрома “Быть и иметь”, вышедшей в свет уже более полувека назад. Разность модусов бытия и обладания, это также психологическая разница  между человеком культуры и человеком истории. Один стремиться быть, т.е. к самодостаточности. Другой стремиться иметь, т.е. к благополучию, удовольствию и удовлетворению инстинктов.

Разность отношения к Живому детского и женского, а на самом деле культурного и общечеловеческого с одной стороны и мужского, цевилизационного, исторического, с другой – выражает саму суть конфликта, достигшего своего апофеоза.

Еще  совсем недавно мировая философия и искусство повсеместно иллюстрировали противоречие между культурным и биологическим в человеке.  Причем, преобладание культурного, воспитанного социумом, разумом, в религиозном самоотвержении природного и естественного, как животного во имя духовного развития в никуда (в некую абстракцию будущей жизни) противопоставлялось как абсолютное преимущество перед диким, беспомощным, инстинктивным, пещерным существованием, без веры, без закона, без правил общежития и теплого унитаза. Происходила подмена понятий, культурным мыслилось историческое. В системе ценностей европейской цивилизации, связанной с благоустройством общежития,  нет ничего от культуры, изначально привязанной к понятию земли. С латинского cultura — земледелие, воспитание, почитание.

Земля как плоть, дарующая плод.  “Ложимся в нее и становимся ею”...  - она многослойное тело всех предыдущих поколений родов землян, порождающая из себя колос и гроздь и любой другой плод, пригодный для пищи человеку. Жещина так верно и органично чувствует эту земную правильность, рожая и кормя “из себя”... Она всегда культурна -  органична земле.

Возделывание земли не только сельское хозяйство, разумеется. Это создание любой гармоничной, а значит правильной (космогоничной) формы на теле земли – в жизни. В основе гармонии – ритм и мера, которые можно определить только по канонам природы. Нет ничего правильнее для человека природных, естественных биологических ритмов и меры потребления.  На море, в лесу, в горах и в поле, просто на даче, мы все чувствуем себя  гораздо лучше, чем в мегаполисе. И если нам надо создать что-нибудь настоящее, а не суррогат на потребу, мы инстинктивно устремляемся в это природное уединение. Там основа здоровья физического и психологического. Речь не идет о том, что надо надеть шкуру и вернуться в пещеру. Речь о том, что культура возможна только в естественной, а не в искусственной среде. Это было понятно сразу и Лонгу, создавшему первую пастораль,  и Шекспиру, прекрасно понимающему, что в городе любовь, а значит и нормальные человеческие отношения не возможны, и романтикам, для которых только природа естественная среда продуктивной неизвращенной работы творческого сознания,  и веку двадцатому, открывшему для себя заново мифологию как естествознание, а библию как плохой учебник по психологии. Как тонко и трагично это понимал и чувствовал Пушкин, в Цыганах, Тазите и, наконец, в Евгении Онегине. Повсеместный конфликт цевилизационной бездуховности и культурной свободы.

Культура это принцип правильной жизни на земле, и созидания в ее гармоничной среде. Культуры без земли нет. Без нее возможна только история – оторванность, противоестественность, а значит опасность, страх, несвобода, попытка скучковаться, спрятаться за городские стены, урбанизация, искусственное перераспределение и.т.д. - бесконечная цепочка причино-следственных несуразностей бескультурья.

Культура аристократична. Ее носители -  древние народы. Они даже  бессознательно хранят систему ценностей Жизни, Любви и Созидания. Еще А.Пушкин искал устойчивости и смысловой активности в народной памяти. Он как никто, еще до К.Маркса понимал, что историю делают массы и что "пушечное мясо" управляемо идеологами-вождями-великими инквизиторами. Эпоха романтизма почвенна, ее требование изучения мифологии и фольклористики создали в культуре прецедент реанимации культурного, а не исторического археологического слоя. А.Пушкин всем своим творчеством титана тащил через безмолвие и бессмысленность стадного бунта поросли национальной народной системы ценностей, растения культуры через асфальт истории. Но уже Н.Бердяев выразил скепсис по отношению дальнейшей активности народной памяти. История оказалась разрушительной для этого феномена. С ней не справилась даже интеллектуальная активность века серебренного. Однако, история бессильна перед развивающимся сознанием, выбирающим для себя ориентир культурных ценностей.  Она также бессильно несостоятельна  перед женской активностью сохранения жизни, в психологии которой архаическая память земли и воды, воздуха и огня действительна и действенна. Живое женское язычество сильнее мужской религиозности, истинно культурно, и истинно аристократично.

Бесконечные конфликты и столкновения в сегодняшней реальности выражают это глубокое, обострившееся противоречие между культурой и историей. Любая агрессия сегодня это не межнациональные и межрасовые и религиозные противоречия, а последняя агония перед концом исторического времени.  Толерантность в такой ситуации как аспирин перед смертью, принять можно, но пациента это не спасет. История сама написала для себя апокалипсис, им она и закончит. Давайте уже торжественно попрощаемся с нею, поблагодарив за оставленные в искусстве сюжеты и  неудавшийся опыт построения цивилизации, и вернемся к культурным ценностям человечества.

...

Почувствуй  в  себе  ЯР-СИЛУ!

Один  из  способов  пробудить  в  себе  ЯР-СИЛУ -  возродить  в  себе   память  своего   последнего   воплощения   в   теле   высшего  животного.

Теперь  можно  по  новому  прочесть  формулу:  "РАЗБУДИ  В  СЕБЕ  ЗВЕРЯ!"

Отредактировано Степан Разин (2011-08-15 22:46:16)

ХРИСТИАНСТВО
Вера в то, что космический еврей-зомби, который был своим собственным отцом, может сделать тебя бессмертным, если ты символически съешь его мясо и телепатически скажешь ему, что принимаешь его как своего господина, чтобы он смог удалить из твоей души злую силу, которая присутствует в человечестве, потому что говорящая змея уговорила женщину-ребро съесть плод волшебного дерева... да, это определенно имеет смысл.

...

По моему где-то было уже на Форуме ... ну да ладно, а почему и Горби там, он ведь по большому счету больше хорошего сделал или из-за того что с динозавриками (как он высказался про Рейгана:"Динозавр")сошелся?

Да, превращение человека в бесформенную амёбу...

Вот этот плакат приколол. Кто-то за тебя наобещал, а ты выполняй. Ну дают!

.