«Ибо тварь с надеждою ожидает откровения сынов Божиих, потому что тварь покорилась суете не добровольно, но по воле покорившего ее, в надежде, что и сама тварь освобождена будет от рабства тлению в свободу славы детей Божиих. Ибо знаем, что вся тварь совокупно стенает и мучится доныне; и не только [она], но и мы сами, имея начаток Духа, и мы в себе стенаем, ожидая усыновления, искупления тела нашего» ( Рим. 8,19-23)"

"Существует укоренившяся система стереотипов, связанная с творением, а теория эволюции является ключевым заблуждением современности. Но существуют и другие формы ереси против Творения. Например, известная ересь, утверждающая, что мир – это эманация Божества, т.е некая часть Бога. Другими словами мир не творился, он порождается Богом – такая теория возникает из – за путаницы в словах «родить» и «творить». Самая яркая теория – теория согласно которой все мы - дети Божии. Люди себя считают детьми  Божими от природы, они действительно считают, что у них Бог в душе, как их собственная часть, что душа это часть Бога.

Это связано с ложным представлением о творении Вселенной.......
Но дело в том, что мы верим в Христа Творца. Символ Веры помните? «…Им же вся быша». Что это значит? Которым все сотворено. Если ты не веришь, что Христом все сотворено, ты не можешь верить в Христа. Ты знаешь не того Христа, которого Церковь исповедует.

Теория эманации.

Существует теория о несотворенности мира. Эта теория имеет два вида: мир не сотворен, а рожден – это теория эманации (истечение из Бога), другими словами, мир и есть Бог. Мир не сотворен, он самосуществующий – это вторая теория. В этой теории есть огромные внутренние противоречия.

Во-первых, что такое эманация? Истечение! Получается, Бог невольным образом из Себя порождает нечто, имеющее ту же природу. Утверждение, что мир – часть Бога, предполагает, что Бог несовершенен, потому что не может себя контролировать. Или если

Он может себя контролировать, то он несовершенен, потому что породил несовершенный

мир. В обоих случаях абсолют невозможен.

Во-вторых, если принять эту теорию, получается, что Бог не добр, ведь в мире есть зло.

В-третьих, из теории следует, что Бог не личность (или испорченная личность),потому что Он лишен самоконтроля.

Мы приходим к пантеизму.
Творение запечатано разумом Бога, в нем очевидна огромная мировая гармония, но при этом теория утверждает, что такого разума нет или он никак не проявился. По этой теории, мир – часть Бога. На самом деле, как мы знаем, мир –  творение Бога. Он существует в руках, в силе Бога, но мир иной, чем Бог. Хотя Бог мир держит в Себе, так как Он вездесущ, Он не является миром, и мир не является Богом. Собственно, слово «творение» и означает появление чего-то принципиально иного, чем Бог. Пантеизм разваливается или получается, что весь мир – это просто иллюзия: нам кажется, что мир существует, а на самом деле есть только Бог и его сон. Непонятно, правда, каким образом нам кажется? Я могу заблуждаться в чем угодно, только не в своем существовании. Я не могу сомневаться в своем существовании, иначе кто будет сомневаться? Тут получается неувязка. В факте моего существования неоспоримо существование мира. Откуда же я, отличный от Бога, взялся?

Солипсизм
(от лат. solus — один, единственный и ipse — сам) – это теория, по которой существую только я, остальное – эманация. У нее есть лучшее опровержение – драка. Получается, твоя эманация тебя и побила. Пантеизм противоречив. Или останется только Бог, значит все – Бог.

Теория несотворенности Вселенной.

Теория несотворенности Вселенной предполагает, что мир несотворен, вечен. Она зародилась задолго до появления человека. Впервые эту теорию выдумало очень разумное и очень могущественное существо по имени Люцифер – чтобы обосновать свой

собственный мятеж. Представьте, ангел поднял мятеж. Как ему обосновать, что он сможет

Бога победить? С тем, что Бог – это Истина, он не может спорить. Он говорит: на самом деле я зародился сам – в хаосе, а Бог – это просто один из духов, который зародился раньше меня. Поэтому все мировые мифологии сводятся к тому, что есть некий мировой хаос, обычно водный, темный. В нем зарождаются некие духовные божества – боги. Начинается генерация богов, и они постепенно оформляют мир.

Но почему все начинается с водного хаоса? Вспомните начало Книги Бытия: « В

начале сотворил Бог небо и землю. Земля же была безвидна и пуста, и тьма над бездною,и Дух Божий носился над водою» (Быт. 1, 1–2). Что первое увидели ангелы в

материальном мире, когда были сотворены? Они увидели темный хаос. И тут ангел, который поднял мятеж, убедил себя, а потом и других (он же не видел, как его творили,

процесс творения не видел никто), что творения не было. Самая первая теория, которая

возникает в уме Люцифера – теория эволюции, т. е. теория саморазвивития. Первое главное предложение Адаму и Еве – предложение самоусовершенствования. Безбожное

обожение: «И сказал змей жене: нет, не умрете, но знает Бог, что в день, в который вы вкусите их, откроются глаза ваши, и вы будете, как боги, знающие добро и зло» (Быт. 3, 4–5). Будете как боги, знающие добро и зло без Бога, своими силами. Вот так возникает эта теория.

Что же касается самой этой теории, она существует в разных версиях:

– теория вечности мира;

– теория пульсирующей Вселенной – популярная в наше время (Вселенная

взрывается – всхлопывается, взрывается – всхлопывается, и так бесконечно);

– теория бесконечного линейного существования Вселенной – в наше время забыта

и непопулярна, в связи с открытием второго начала термодинамики (все стремится к

хаосу). В закрытой системе хаос всегда нарастает. А мир является закрытой системой,

поэтому хаос будет нарастать, и за бесконечное время хаос достигнет бесконечного уровня, это значит, что в мире порядка быть не может. Факт нашего существования, доказывает, что мир не может существовать бесконечное время.

Теория эволюции существовала и в древности, именно на этой теории построено

язычество. Языческие мифологии – это теории эволюции в разных формах. Мысль об

эволюционизме свойственна человечеству с момента грехопадения Адамы и Евы. Эта старая выдумка Сатаны, которой он сам себя обманул, и продолжает обманывать других.

Обоснование правильного понимания Библии о сотворении мира Богом.

Каким образом нужно правильно понимать Библию? Библию надо понимать так, как Ее понимали святые отцы.

Ефрем Сирин: «Никто не должен думать, что шестодневное творение есть иносказание, непозволительно также говорить, будто бы, что по описанию сотворено в продолжение шести дней, то сотворено в одно мгновенье, так же будто бы в описании сем представлены одни наименования, или ничего не означающие, или означающие нечто

иное. Сказав о сотворении неба, земли, тьмы, бездны и вод в начале первой ночи, Моисей обращается к повествованию о сотворении света в утро первого дня. И так, по истечении двенадцати часов ночи сотворен свет среди облаков и вод, и он рассеял тень облаков, носившихся над водами, предводивших тьму, тогда начинался первый месяц Нисан, который в дни и ночи имеет равное число часов». (месяц Нисан – март-апрель.)

Кирилл Иерусалимский: «Земля не полна ли теперь цветов, и не обрезывают ли виноградные лозы? Видишь, упомянул и о том, что зима уже прошла, потому что с

наступлением сего месяца Ксанфика начинается уже весна. А время сие есть первый у

евреев месяц, в котором праздник Пасхи, прежней прообразовательной, и нынешней

истинной. Это есть время сотворения мира. Ибо Бог сказал тогда: да произрастит земля

былие травное, сеющее семя по роду и по подобию (Быт. 1, 11). И теперь, как видишь,

всякое былие осеменяется. И как тогда Бог, сотворив солнце и луну, даровал им равноденственные течения; так за несколько пред сим дней было время равноденствия».

Василий Великий: «Бысть вечер, бысть утро – день един. Почему назван не первым, а единым? Определяет сим меру дня и ночи и соединяет в одно суточное время, потому что 24 часа наполняют продолжение одного дня, если под днем подразумевается и ночь, посему хотя при поворотах солнца случается, что день и ночь друг друга превосходят, однако же всегда ограничиваются одним определенным временем. И так, Моисей как бы сказал: мера 24 часов есть продолжение одного дня, или возвращение неба

от одного знака к тому же знаку совершается в один день».

Для Церкви день творения и день искупления напрямую связаны. Почему Господь был распят в пятницу? Потому что в пятницу был создан человек. Почему Господь упокоился в гробу в субботу? Потому что Бог почил. Почему Бог Христос воскрес в воскресенье? Он воссоздал мир в тот день, в который его создал. И у нас в синаксари в день Пасхи читается: «В эту самую ночь Бог создал из небытия в бытие Вселенную…»"

http://buzulukjenmonastyr.prihod.ru/for … id/1166137

Джонатан Сарфати

Вопрос: Может ли день сотворения быть равен тысяче лет, как написано во 2-ом послании Петра 3:8?

Ответ: Во 2-м послании Петра 3:8–9 сказано:

«Не забывайте одного, возлюбленные: для Господа один день как тысяча лет, и тысяча лет как один день. Господь не откладывает исполнения того, что Он обещал, хоть некоторые и называют это промедлением. Он долго терпит и ждет, не желая, чтобы кто-нибудь погиб, но чтобы все раскаялись». (Современный перевод НЗ)

Прежде всего заметим, что этот стих не имеет ничего общего с вопросом о днях сотворения. Здесь нет определения «дня» и не говорится, что «один день - это тысяча лет». Правильно понять слова апостола Петра можно только в контексте всей цитаты. Итак, верующим не следует отчаиваться и думать, что Господь не спешит выполнять Свои обещания. Господь продолжает терпеть, и Его, в отличие от нас, не связывают временные рамки.

В тексте сказано: «один день как тысяча лет». С помощью стилистического приема сравнения («как»), Бог изображается существующим вне времени (потому что Он Сам Творец времени). По сути, именно благодаря усилению смысла высказывания с помощью данного оборота речи, один «день» в этом фрагменте воспринимается буквально и ярко противопоставляется одной тысяче лет. Для Бога, живущего вечно и создавшего время, длительный промежуток времени может быть точно таким же, как и короткий.

Необходимость буквального понимания противопоставляемых коротких и длинных промежутков времени подтверждается также тем, что Петр цитирует Псалтирь 89:4 (слова Петра «не забывайте» указывают на то, что его читатели должны были о чем-то помнить, а о чем именно - как раз и написано в этом псалме). В пятом стихе мы читаем:«Ибо пред очами Твоими тысяча лет, как день вчерашний, когда он прошел, и как стража в ночи».

Перед нами пример синонимического параллелизма, когда долгий период времени в тысячу лет сравнивается с двумя короткими периодами времени: одним днем и одной ночной стражей. Все, кто пытается с помощью этого стиха доказать, будто дни сотворения могли длиться тысячи лет, упускают из виду вторую часть стиха, выделенную здесь жирным шрифтом. Если быть последовательным, то следует добавить, что ночная стража тоже длилась тысячу лет. С трудом можно представить псалмопевца, тысячу лет размышляющего на постели (Псалтирь 63:6) или в течение тысячи лет не смыкающего глаз (Псалтирь 119:148).

В Псалме прямо говорится о тленности простого смертного по сравнению с Богом. Этот стих усиливает смысл всего псалма: неважно, сколько времени прошло в человеческом исчислении, - для вечного Бога оно может быть как мгновение ока.

Итак, значение слова «день» из первой главы Книги Бытия определяется контекстом - еврейское слово «йом» ’îο, означающее день, употребляется со словами «вечер» и «утро» или в сочетании с числительными (день первый, день второй, и т.д.). Каждый раз, когда слово «йом» употребляется в этих сочетаниях, оно означает один обычный по времени день, а не длительный период времени. Значение дней сотворения как самых обыкновенных дней подтверждается и в Книге Исхода 20:8–11, где Бог повелевает израильтянам шесть дней работать, а на седьмой день отдыхать, потому что Сам Бог творил шесть дней и отдыхал на седьмой день.

Читать статью полностью по ссылке ---> http://www.origins.org.ua/page.php?id_s … z4xMvvW5zF

Вл.Лосский
БОЖЕСТВЕННЫЙ МРАК*

          Проблема богопознания была коренным образом рассмотрена в небольшом сочинении, заглавие которого знаменательно: "О мистическом богословии". Оно, имевшее исключительное значение для развития христианской мысли принадлежит неизвестному автору "Ареопагитик", которого долго принимали за ученика апостола Павла - Дионисия Ареопагита. Однако до 6 века об этом сочинении не было известно. Впервые "Ареопагитики" огласили монофизиты. В след. веке Максим Исповедник вырывает это оружие у еретиков, раскрывая в своих "схолиях" православный смысл дионисиевских творений.

Не так важно, однако, авторство сочинения, как суждение Церкви о его содержании. Ведь говорит же апостол Павел: "Некто негде засвидетельствовал" (о Евр. 2,6).

(Псевдо-)Дионисий различает возможность 2-ух богословских путей: путь утверждения (богословие катафатическое или положительное) и путь отрицания (богословие апофатическое или отрицательное). Первый ведет к некоторому знанию о Боге, - путь несовершенный, второй - приводит к полному незнанию - это путь совершенный и единственно подобающий Непознаваемому, ибо познание имеет объектом то, что существует, Бог же вне пределов всего существующего. Чтобы приблизиться к нему, надо отвергнуть все, что ниже Его, то есть все существующее [стр. 21].

Апофатизм состоит из отрицания всего того, что Бог НЕ ЕСТЬ: сначала устраняется все тварное, даже космическая слава звездных небес, даже умопостигаемый свет небес ангельских. Затем исключаются самые возвышенные атрибуты - благость, любовь, мудрость. Наконец, исключается даже и само бытие. Бог не есть что-либо из этого; в самой природе своей Он непознаваем. Он -"не есть"

Если, видя Бога, мы познаем то, что видим, то не Бога самого по себе мы видим, а нечто Ему низлежащее. Только путем неведения можно познать Того, Кто выше всех объектов познания. Идя путем отрицания, мы подымаемся от низших ступеней бытия до его вершин, чтобы во мраке полного неведения приблизиться к Неведомому. Ибо, как (обильный) свет рассеивает мрак, так и знание вещей тварных уничтожает незнание, которое и есть ед. путь постижения Бога в Нем Самом.

Стараясь разрешить антиномию апофатического и катафатического, пытаются синтезировать оба и свести их к единому. Так, св. Фома Аквинский сводит оба пути Дионисия, превращая отрицательное богословие в корректив к положительному. Приписывая Богу совершенства, мы должны согласно св. Фоме, отрицать модус нашего понимания ограниченных совершенств, но мы можем их утверждать по отношению к Богу модусом более высоким, modus sublimiori. Таким образом отрицания будут относиться к modus signifikata, к вещам совершенным, которые пребывают в Боге иным образом, чем в твари. В какой мере это философское измышление соответствует мысли Дионисия? Допускает ли она синтез обоих путей? Возможно ли их противопоставлять с одного уровня? Не говорит ли Дионисий многократно о том, что апофатическое богословие выше катафатического? Анализ "Мистического богословия" позволит нам судить о природе апофатизма, являющегося ОСНОВНЫМ принципом всей традиции Восточной Церкви.

          Дионисий начинает с призывания Святой Троицы, которую он просит вывести его "за пределы незнания до высочайших вершин Священнотайного Писания, туда, где в сверхлучезарном мраке молчания открываются простые, совершенные и нетленные тайны богословия". Он призывает Тимофея, которому посвящено сочинение, к "мистическим созерцаниям": отказаться от чувств, всякой рассудочной деятельности, как от всего, что имеет бытие, так и от всего, что бытия не имеет [ср. с "Алмазной Сутрой" - С.Я]. Мы видим, речь идет не о диалектической процедуре, а о чем-то ином. Необходимо очищение, katarsis, надо отбросить все нечистое и даже все чистое, достигнуть высочайших вершин святости, оставив позади все Божественные откровения, небесные звуки и слова. Тогда проникаешь в тот мрак, в котором пребывает Тот, Кто за пределом всяческого.

Этот путь восхождения Дионисий сравнивает с восхождением Моисея на гору Синай для встречи с Богом. Моисей начинает с очищения, затем отделяет себя от нечистых; он слышит "звук труб весьма сильный, видит множество огней, которые распространяют яркий блеск; он отделяется от толпы, с избранными священниками достигает вершины Божественного восхождения. Однако и здесь он не созерцает Бога, ибо видит не Его, а только то место, где Он пребывает. Мне кажется - это означает, что в порядке умопостижимого и высочайшее есть лишь предположительное основание свойств, подобающих Тому, Кто абсолютно трансцендентен... И только перейдя за пределы мира видимых и видящих, Моисей проникает в истинно мистический мрак неведения; там он заставляет умолкнуть в себе всякое положительное знание; там он освобождается от всякого
чувства, ибо он всецело принадлежит Тому, Кто за пределами всего, ибо он не принадлежит ни себе ни чуждому и благодаря незнанию познает превыше ума познающего.

Таким образом нам становится ясно, что апофатический путь имеет объектом Бога абсолютно непознаваемого. Даже нельзя сказать "объектом" так как "надо освободиться от видимых и видящих", то есть от объекта и субъекта как таковых. Отрицательное богословие есть путь мистического соединения с Богом, природа которого остается непознаваемой.

Внутри "Ареопагитик" трактат "О мистическом богословии" - самый короткий, ибо в нем говорится об отрицательном методе, приводящим к молчанию соединения с Богом. Трактат заканчивается так: Причина "всяческого" ускользает от всех утверждений и от всех отрицаний: "Когда мы высказываем утверждения о сущностях, стоящих ниже единой и совершенной Первопричины, мы ничего не утверждаем и не отрицаем о Ней Самой, ибо всякое утверждение остается внепремирности Того, Кто просто совлечен всего и находится за пределами всего.

Из Дионисия часто хотели сделать неоплатоника, последователя философа Плотина. Действительно, сравнивая экстаз Дионисия с тем, который описан в 6 Эннеаде Плотина, приходится признать их поразительное сходство. Чтобы приблизиться к Единому, нужно, согласно Плотину, "отрешиться от чувственных предметов, которые являются последними из всех, прийти к пред метам первичным, стать свободным от всех пороков, ибо мы стремимся к Благу; нужно вернуться к внутреннему началу и, вместо того, чтобы быть множественным, стать единым существом, если мы хотим созерцать начало и Единое." Это - первая ступень восхождения - здесь мы отвергаем чувственное и сосредоточиваем себя в уме. Но необходимо превзойти ум: "... ум есть нечто и является существом, но высший предел не есть что-то, ибо он предшествует всему; он также не существо, ибо оно имеет форму, чья форма - бытие, но высший предел не имеет формы, даже сверхчувственной. Ибо если Единое порождает все, оно не может быть ничем, что оно порождает." К природе Единого подходят отрицательные определения, как у Дионисия: "Единое не вещь, оно не имеет ни качества ни количества, это не ум и не душа, оно не пребывает ни в пространстве ни во времени [2-3 век! - С.Я.], оно есть само по себе сущность, отделенное от других, или вернее лишено сущности, ибо существует прежде всякой сущности, прежде движения и покоя, ибо ЭТИ СВОЙСТВА ЗАКЛЮЧАЮТСЯ В БЫТИИ И ДЕЛАЮТ ЕГО МНОЖЕСТВЕННЫМ."

          Здесь появляется мысль, которую мы не находим у Дионисия и которая проводит демаркационную линию между мистикой христианской и мистикой философской. Если Плотин (и неоплатоники), пытаясь постигнуть Бога, отвергает бытие, это в отличии от Дионисия, не по причине абсолютной непознаваемости, заслоненной тем, что может быть познано, но потому что бытие даже на самых высоких своих ступенях, обязательно множественно и не имеет абсолютной простоты Единого. Бог Плотина не непознаваем, просто сущность познающего не является абсолютно единой. Итак, следует прибегнуть к экстазу, единению, где множественность исчезает и человек всецело поглощается Единым.

Экстаз Дионисия есть выход из бытия как такового, экстаз Плотина - сведение бытия к абсолютной простоте, которая может быть определена положительно как Единое. Непознаваемый по своей природе Бог Дионисия, Который "мрак соделал покровом Своим" (Пс.17,12) - не есть первичное Единство неоплатоников. Для Дионисия именно непознаваемость и есть единственное подобающее Богу определение, если только вообще можно говорить здесь о "подобающих" определениях". Когда Дионисий говорит, что "Он - не Единое и не Единство", то имеет ввиду определение неоплатоников. В трактате "О божественных именах" Дионисий показывает недостаточность имени "Единое" и противопоставляет ему имя "Святая Троица". Итак, Бог превосходит антиномию единства и множества. Он ни то и не другое.

Когда Дионисий говорит, что "Бог - не Единое и не Единство", то имеет ввиду определение неоплатоников. В трактате "О божественных именах" Дионисий показывает недостаточность имени "Единое" и противопоставляет ему имя "Святая Троица". Итак, Бог превосходит антиномию единства и множества. Он ни то и не другое, будучи непознаваемым в том, что Он есть".

          Если Бог Откровения не есть Бог философов, то именно сознание Его абсолютной непознаваемости проводит грань между двумя этими мировоззрениями. Неправомыслие, в котором обвиняли Оригена, коренилось в известной нечуткости этого великого христианского мыслителя к Божественной непознаваемости; его интеллектуальная позиция делала из наставника катехизической Александрийской школы религиозного философа, нежели богослова-мистика. По Оригену "Бога не должно считать каким-нибудь телом или пребывающим в теле, но - простою духовной природой, не допускающей в себе никакой сложности.
Он не имеет в Себе ничего большего или низшего, но есть - с какой угодно стороны - Монада и, так сказать, Единство; Он не есть ум и в то же время Он - источник, от которого получает начало всякая разумная природа или ум". В лице Оригена в Церковь пытался проникнуть эллинизм, имеющий начало в человеческой природе, это не то предание, в котором Бог открывает Себя Церкви и с ней говорит. Церковь должна и будет бороться со всеми учениями, восстающими на непознаваемость Бога, подменяющими философскими понятиями опытное познание сокровенных глубин Божиих.

Именно апофатическую основу богословия и защищали в спорах с Евномием "великие каппадокийцы". Он утверждал, что можно выражать Божественную сущность естественными понятиями, в которых она открывается разуму. Для святого Василия Великого не только сущность Божественная, но и сущности тварные не могут быть выражены понятиями.

Созерцая предметы, мы анализируем их свойства, что и позволяет нам образовать понятия. Однако анализ никогда не может исчерпать самого содержания объектов нашего восприятия; всегда остается некий иррациональный остаток, который от этого анализа ускользает и понятиями выражен быть не может: это непознаваемая основа вещей, то, что составляет их истинную, неопределимую сущность. Что же касается имен, которые мы прилагаем к Богу, то они открывают нам Его энергии, которые до нас снисходят, но нас к Его неприступной сущности не приближают. Для святого Григория Нисского всякое приложимое к Богу понятие есть призрак, обманчивый образ, идол. Понятия, вместо того, чтобы открывать нам Бога, создают только Его идолы. Одно только имя приличествует Божественной природе: изумление, объемлющее душу, когда она мыслит о Боге. Святой Григорий Богослов, цитируя Платона, приводит одно место из "Тимея", исправляя его следующим образом: "Изречь невозможно, а уразуметь еще более невозможно".

         Апофатизм как религиозная установка характерен для большинства святых отцов. Климент Александрийский в своих "Строматах" говорит, что мы можем постичь Бога не в том, что Он есть, а в том, что Он не есть. Сознание неприступности неведомого Бога, по Клименту, было бы для нас невозможно без благодатного действия той премудрости, которая есть дар Божий и сила Отца. То есть сознание непознаваемости Божественной природы равноценно опыту, встрече с личным Богом Откровения. По такой благодати Моисей и апостол Павел и ощутили невозможность познать Бога: первый - когда проник в мрак Божественной неприступности, второй - когда услышал "глаголы" Божественной неизреченности. Образ Моисея, приближающегося к Богу в Синайском мраке становится у отцов излюбленным образом. Григорий Нисский пишет трактат "Жизнь Моисея", в которомвосхождение Моисея на Синай является путем созерцания, встречей болеевысокой, чем первая его встреча с Богом, когда Он явился ему в купине неопалимой. Тогда Моисей видел Бога в свете, теперь он вступает в мрак, но то, что в этом мраке - Бог, где наши понятия теряют смысл. В нашем духовном восхождении только все более и более достоверно открывается абсолютная непознаваемость Божественной природы. Все более и более к ней устремляясь, душа непрестанно растет, из себя выходит, себя превосходя, в жажде большего; так восхождение становится бесконечным, жажда - неутолимой. Это любовь возлюбленной из "Песни Песней": она протягивает руку к замку, ищет Неуловимого, зовет Того, Кого не может достичь, и достигает Недостижимого в сознании, что соединение будет беспредельным, восхождение - бесконечным.

Святой Григорий Богослов обращается к этим же образам: "Я шел вперед с тем, чтобы познать Бога. Поэтому я отделился от материи и от всего плотского, я собрался, насколько смог, в самом себе и поднялся на вершину горы. Но когда я открыл глаза, то смог увидеть ЗАДНЯЯ БОЖИЯ (Исх. 33,22-23), и это было покрыто КАМНЕМ (1 Кор. 10,4), то есть человечеством Слова, воплотившегося ради нашего спасения. Я не мог созерцать всечистую Первоприроду, познаваемую только Ею Самой, то есть Святой Троицей. Ибо я не могу созерцать то, что находится за первой завесой, сокрытое херувимами, но только то, что нисходит к нам - Божественное великолепие, видимое в тварях". Что же касается до самой Божественной сущности, то это - "Святое Святых, закрываемое и от самих серафимов". "Божественная природа есть как бы некое море сущности, неопределенное и бесконечное, простирающееся за пределы всякого понятия о времени и природе. Если наш ум попытается создать слабый образ Божий, созерцая Его не в Нем Самом, но в том, что его окружает, то этот образ ускользает от нас прежде, чем мы попытаемся его уловить, озаряя высшие способности нашего ума, как молния, ослепляющая взоры".

Святой Иоанн Дамаскин высказывается в том же смысле: "Итак Бог беспределен и непостижим, и одно в нем постижимо - Его беспредельность и непостижимость. А то, что мы говорим о Боге утвердительно, показывает нам не естество Его, но то, что относится к естеству... Ибо Он не есть из числа вещей существующих, не потому, чтобы вовсе не существовал, но потому, что превыше всего существующего, превыше даже самого бытия. Ибо если познание имеет своим предметом вещи существующие, то уже то, что выше познания, конечно, выше и бытия, и снова: то, что превышает бытие, то выше и познания".

Мы ограничимся тем, что приведем еще одно место из творений великого византийского богослова святого Григория Паламы: "Пресущественная природа Божия не может быть ни выражена словом, ни охвачена мыслью или зрением, ибо удалена от всех вещей и более чем непознаваема, будучи носима непостижимыми силами небесных духов, непознаваема и неизреченна для всех и навсегда. Нет имени, ни в сем веке, ни в будущем, чтобы ее азвать, ни слова - найденного душою и выраженного языком, нет какого-нибудь чувственного или сверхчувственного касания, нет образа, могущего бы дать о ней какое-нибудь сведение кроме совершенной непознаваемости, которую мы исповедуем, отрицая все, что существует и может иметь имя. Никто не может назвать ее сущностью или природой в собственном смысле слова, если он действительно стремится к Истине, которая превыше всякой истины". "Если Бог - природа, то все остальное - не природа; если же то, что не Бог, является природой, то Бог не природа, и даже Он не есть, если другие существа суть".

Медузы отосятся к четвёртому царству эукариотов и могут быть названы животными весьма условно.

Каким образом осуществилось слияние генома человека с геномом Соляриса?

Может, был использован некий шлюз? Тогда кто этот шлюз, и каким образом он использовался?

Если у медузы нет кровеносной  лимфо и  нервной системы, тогда логично будет предположить, что чистое человечество, имеющее тотемами деревья и травы, сделало следующий шаг слияния с более совершенной формой жизни, не имеющей структуры эукариотов, но, являющейся эукариотом.

Может, этот акт виделся им панацеей объединения, продуцирующей более совершенное человечество?

Вирусы и бактерии, проламывающие в человеке путь паразитам--прокариоты, и один тотальный эукариот, крышующий человечество, мог восприняться панацеей.

Ход мыслей понятен, но что произошло на самом деле, когда Солярис подмяло под себя всё человечество, выступив в качестве сверхпразита?

Азъ в этой жизни провёл жизненный опыт полного погружения в энергии Соляриса и вынес оттуда два вывода.

Первый. Погружение принесло мне пользу на все сто.

Второй. Чтобы эта польза обрела практическое действие, азъ обязан из Соляриса вынырнуть, обсохнуть и впредь навсегда отказаться от ныряния в Солярис.

В связи с моим опытом азъ задаю:

Первый вопрос: могло ли выжить человечество без опыта слияния с Солярисом?

Второй вопрос: слияние с Солярисом застимулировало возрождение , или вырождение человечества?

Исходя из вышеизложенного, можно понять, что современное Звероколо, Зодиак, задумано, как сеть, которой Рыбаки в эпоху Рыб ловят себе человеческую рыбу.

Каждая эпоха, как сектор Зверокруга, устроена по-своему с целью ловить наживу.
В предыдущей эпохе Овна были овцы и бараны--христиане, были козлы и козы--сатанисты, и был волк, дракон, некий Зверь, который бегал возле стад христиан и сатанистов, рычал, как лев, ловил и употреблял жертву.

(Кстати, в современной христианской пропаганде эти две эпохи смешались.)

Сам процесс ловли жертвы производился путём вживления в людей по энергии зверокруга фрагментов соответствующих жертвенных животных особыми браминскими технологиями в храмах.

Люди самородные и Боги, естественно, избегали браминских ловушек, а тварный плебс обслуживающего персонала, в которых усиливались некие процессы вырождения, толпами спешили в браминские храмы на облучение фрагментами геномов очередных животных очередной эпохи Зодиака.

Таким образом брамины определяли маркерами персоны для жертвоприношений и устраивали среди них религиозные войны.

Значит, на Земле вовсю функционирует способ регулировки рождаемости народонаселения.

Отредактировано Tantropos (2017-11-20 12:36:12)

Человеку сохранить себя, обратиться к своей душе и стереть грани ненависти к самому себе, обрести доверие к себе - единственный путь спасения и обретения самого себя, подлинной свободы ?

Благодарю  за ответ ,  понимаю о чем идет речь...

"God" which is in "its" true form - the hypnotizing golden void "mechanism"

gangmen написал(а):

    Кельвин сливается с Солярисом.
    Возвращается на Землю.
    Становиться посланцем Бога.
    Открывается канал транслирующий силу с Соляриса.
    Постепенно Солярис поглощает всё больше людей.
    И вот уже всё человечество сливается с Солярисом.
    Испытывая тоску по своему дому.
    Человечество разрушает родную Планету.
    Строит корабль Ковчег и удирает домой.
    Сливается физически с Солярисом.
    Солярис обогащается новой протоплазмой и опытом.

Гангмен! Не так плоско. Солярис объёмнее, богаче сюжетом.

Азъ читал в раннем детстве рукописные письма из рук в руки  пророчеств Иоанна Кронштадского о последних временах и о втором пришествии Исуса.

Иоанн писал, что кораблей Солярис построит три и уберёт из Земли праведников в три приёма. У Иоанна корабли названы поездами.

Ещё у Иоанна иначе, чем у хилиастов, выгядит картина последнего времени.

По его видению, будет почти одномоментно, за каких-то несколько месцев приход Антихриста, всеобщее  печатание, разделение на овец и козлищ, массовые убийства мучеников за Христа, глобальная война, суд божий, воскресение мёртвых, отбытие трёх поездов оставшихся праведников,
второе карающее пришествие Исуса, сгорание Земли, свёртывание космоса в свиток, прибытие живых и воскресших праведников в новое небо и новую Землю.

Азъ с удивлением спросил маму, почему Иоанн Кронштадский упустил тот фрагмент, о котором говорила ей Мария Романова, а именно, о тысячелетнем рае на этой Земле после очистительной войны и возобновлении природы , когда в селе останется один-два праведника, а в городе--десять, имелось в виду, такие, как  наш райцентр.
За тысячу лет праведники создадут праведную цивилизацию и их потом заберёт Исус, который после них спалит Землю. ( В тридцатые годы г. Шостка насчитывал до 40 тыс. жителей).

Мама отвечала, что бог всемогущий и у него много времён спрятано в одной руке, "в деснице", и как он изволит, так и будет. Для него легко сделать и так и эдак одновременно, а человеку свойственно только предполагать.

Отредактировано Tantropos (2018-02-09 23:56:05)

Вот, кстати, да, не смотрела, а оказывается на открытии олимпиады 2018 зажгли глаз (всевидящее око) голубой планеты Соляриса. Хотя, конечно, это наложение (сауроновское), но ассоциация на лицо...

Отредактировано YUgo (2018-02-23 00:11:15)

Дальше действо переводят на сцену.. видимо, показывают то, что произошло после объединения.

Обозначился центр, лидер, так сказать. Вот он встаёт с колён, осознаёт себя, от него потоки явно света осознания. Красные агрессивные тона, так же возможное указание на Муладхару, наверное, единственную чакру у таких изначально примитивных организмов, но не уверена.

Всё, он почувствовал силу, уверенность.

И он начал колдовать, управлять составляющими своего некоего коллективного Я.

Да, знак круга на спине в красном обрамлении, похоже, действительно намекает на муладхару.

Дальше снимает маску. Либо снимает своё медузное "животное" прошлое, теперь это вполне разумный организм, не примитивный, либо маска - это индивидуальность, значит, отказ от индивидуальных следов внутри единого целого.  Так же явный "выход" в астрал, что можно понять по сгустку энергии (белый круг) в пустой черноте.

Дальнейшее полностью подтверждает, он абсолютно подчиняет "области" коллективного сознания, все встают в одну линию, маски отбрасываются.

Танец становится очень активным, более жёстким-быстрым и Очень смело-агрессивным. Явно показывают, что он накопил навыков-умений боевых.

Это подтверждается возникшей между ними сетью - зародилась высокая организация, самоуправление для сложной магии. Красные и чёрные тона говорят всё-таки о хищничестве, да и все завораживающие и агрессивные движения танца. Явно не белые овечки танцуют на лугу!

Отредактировано YUgo (2018-02-22 23:43:03)

Преображение сознания после магической работы. Теперь "солдатики" не красные, а золотые (приближение к "божественности"?) и у них появилась медузная юбочка и опять на голове - Маска. О чём может говорить возвращение маски? Наличие некой свободы внутри единого организма на высоком уровне развития, частички индивидуального сознания. Так же видим, что к лидеру присоединились двое сподручных, это уже явный намёк на присутствующую иерархию.

Всё-таки самая впечатляющая демонстрация развития именно Соляриса которую я видела. И два основных цвета - Красный (Муладхара) и Синий (Аджна - воля и виденье), и именно эти чакры дают образ воина кшатрия - на земле и в астрале, учитывая особенно отсутствие зелёного (Анахата). Но аджна, синие щупальца астрального тела протянулись очень далеко только после поглощения других спектров энергий.
Поглощение энергии идёт через шарик, выпущенный из центра фигуры внизу, который как раз висит примерно в области рта, ну или в центре тороида, который так или иначе в структуре каждого живого существа. Именно в нём всполохи не только привычных цветов - красный (который интенсивно был в самом начале, возможно, поглощал себе подобных), жёлтый (манипура), но и даже зелёный (анахата).