Среди арманистов, ариософов и рунических оккультистов Третьего Рейха Карл Мария Вилигут, так называемый Распутин Гиммлера, имел наибольшее влияние, мог прямо определять поступки тех, кто занимал ответственные посты и был наделен реальной политической властью и ответственностью. Благодаря своей родовой памяти и порождаемым ею образам древней немецкой традиции, он стал любимым наставником рейхсфюрера СС Генриха Гиммлера, и ему было дано официальное разрешение на исследования доисторического прошлого в СС между 1933 и 1939 годами. За период своей службы он прошел путь от Гауптштурмфюрера СС до Бригаденфюрера СС – по личной рекомендации Гиммлера. Поскольку Гиммлер консультировался со своим наставником по самому широкому кругу вопросов, Вилигут принимал участие в разработке эмблемы Totenkopfring (кольца мертвой головы), которую носили члены СС и в концепции Вевельсбурга как ордена-замка СС и разработке других церемоний, ответственных за традиционную ауру идеологии СС: символы элитаризма, расовой чистоты и территориального господства. Но кто был Карл Мария Вилигут и, как ему удалось достичь столь мощного влияния?
Ответ на этот вопрос во многом касается и характера самого Гиммлера. Среди высших лидеров Третьего Рейха, Гиммлер выглядит наиболее противоречивой личностью; его поступки одновременно мотивированы и страстью к рациональному планированию и склонностью к фантазиям, никак не связанным с реальностью. Его преданность порядку, пунктуальность, административная точность и педантический “ум учителя начальных классов” с очевидностью противоречили его же утопическому энтузиазму, романтизму и даже оккультным склонностям. Это идеалистическое воображение Гиммлера привело к визионерской концепции СС и определило ее будущую роль: одетые в черное войска должны были передать свою кровь будущей арийской расе господ и стать идеологической элитой Великого Немецкого Рейха. Сам Гиммлер, начиная с 1930 года, был озабочен разработкой различных проектов, выражающих моральную цель и идеологическую миссию СС. Правила о браке от 1931 года, его планы колледжа для офицеров СС в Вевельсбурге в 1933, тесное сотрудничество с Рихардом Вальтером Дарре, главным нацистским теоретиком “крови и почвы” говорят об этих проектах. В 1935 вместе с Дарре он основывает “Аhnenerbe”, первоначально независимый институт, с правом проводить исследования в области древней немецкой истории и археологии. “Аhnenerbe” первоначально входила в состав СС, ее академический штат принадлежал иерархии СС и носил униформу СС. Только в контексте этого поиска Гиммлером немецких корней и попытки обосновать ими идеологию СС, можно понять его патронаж над 66-летним volkisch оккультистом Карлом Мария Вилигут.

Вилигут родился 10 декабря 1866 в Вене. Его отец и дедушка служили офицерами в Австрийской армии, и старший сын последовал семейной традиции. В возрасте четырнадцати лет он начал посещать имперскую кадетскую школу в Вене-Брейтензее, а в декабре 1884 поступил в 99 пехотный полк в Мостаре, в Герцеговине. В ноябре 1888 он был произведен в младшие лейтенанты, в 1892 стал лейтенантом, в 1903 — капитаном. В первый период своей военной карьеры он служил в 99, 88 и 47 пехотных полках в различных областях империи Габсбургов. На рубеже веков Вилигут обнаружил некоторые литературные амбиции, публикуя стихи, посвященные красоте природы, мифологическим сюжетам и полковой истории. В 1903 году написал крайне националистический трактат по мифологии, Seyfrreds Runen, а затем сборник стихов, посвященных легендам о Rabenstein at Zeiaim на австро-моравской границе. Предисловие Вилигута, ссылающееся на “германские корни” местных названий отражало настроения  современной  фольклористики   Франца Кисслинга и Гвидо фон Листа. Книга была опубликована Фридрихом Шалком, который издавал также и некоторые из ранних работ Листа. Время, проведенное в военных шеренгах, описано Вилигутом как время устойчивых социальных связей, дружбы и крепкого сообщества, которое можно сравнить только с его пребыванием в Шлараффии, квазимасонской ложе, в которую он вступил в Граце в 1889 и достиг там статуса Рыцаря и поста первого Канцлера; эту должность он исполнял вплоть до своей отставки в 1909 году. Его имя в ложе было Lobesam и оно также появилось на титульном листе его книги. Впрочем, не существует никаких свидетельств о связи этой ложи с пангерманским движением, равно как и указаний на то, что Вилигут был связан еще с какой-нибудь националистической организацией в имперской Австрии.

В мае 1912 Вилигут был произведен в майоры и к началу войны все еще служил в 47 пехотном полку. В октябре 1914 он как офицер штаба 30 пехотного полка принимал участие в боевых действиях против русской армии в Карпатах, по всему северо-восточному флангу империи. После этой изнурительной кампании, во время которой он и участвовал в боях и совершал длительные ночные марши, Вилигут был произведен в лейтенант-полковники и переведен в Грац для того, чтобы организовать подкрепление для 14-го и 19-го пехотных полков. Затем он был отправлен на итальянский фронт, где сменил ряд постов между июнем 1915 и следующей весной. В июне 1916 был назначен командующим офицером в резервный округ Зальцбурга и в августе 1917 получил звание полковника. В ходе войны он был награжден за храбрость и отмечен старшими офицерами. Фельдмаршал Даниель характеризовал его как “безукоризненный характер... крайне опытный, добросовестный офицер... способный к командованию полком”, эту оценку разделяли и другие высшие офицеры. В мае 1918 Вилигут был отозван с фронта в Южный Тироль и назначен командовать лагерями для демобилизованных солдат в Zolkiew, севернее Львова, на Украине. После почти сорока лет военной службы, он был уволен 1 января 1919 и вернулся в Зальцбург.
Последующее влияние Вилигута на volkisch группы и на СС, основывается на его репутации последнего наследника древней линии германских святых, Вилиготис из Asa-Uana-Siрре, ведущих свой род из бесконечных глубин истории. Вилигут утверждал, что владеет родовой памятью, которая позволяет ему помнить события из жизни его племени более чем тысячелетней давности. Трудно установить, когда впервые Вилигут связал себя с этой традицией, предвоенные документы, свидетельствующие об этом, крайне скудны. Он сообщал, что получает советы и наставления в рунической форме от своего дедушки Карла Вилигута (1794—1883), а что посвящением в семейные тайны он обязан своему отцу; примерно в 1890 это произошло. Серии из девяти языческих заповедей были написаны им примерно в июле 1908 года. Единственным источником языческой традиции перед войной для Вилигута был Теодор Цепль из Ордена Новых Тамплиеров, который очевидно знал Вилигута в 1908 году по оккультным кругам Вены; их общими знакомыми были Вилли Талер, кузен Вилигута, его жена Мари Талер, известная актриса и несколько братьев ONT. Опираясь на это давнее знакомство, Ланц фон Либенфельс после войны поручил Цеплю восстановить контакт с Вилигутом, поскольку слух о его принадлежности к “тайным германским королям” уже проник в volkisch среду. В соответствии с этим поручением Цепль трижды посещал Вилигута, а в зиму 1920-21 гостил в его доме в Зальцбурге целых семь недель. О своем общении с Вилигутом он подробно доложил в развернутой записке, подготовленной для ОМТ.

Вилигут рассказывал Цеплю о том, что является наследником древней линии немецких королей, показывал ему гема по геральдике, свой герб и фамильную печать в доказательство своих слов. Он уклончиво сообщал, что “его корона хранится в императорском дворце в Гоцларе, а меч — под могильным камнем в Стейна-мангер”. Опираясь на видения своей родовой памяти, он описывал религиозные практики, военную организацию и законы древних германцев в терминах, подозрительно близких ранним откровениям Гвидо фон Листа. Помимо этого Вилигут утверждал, что Библия в действительности первоначально была написана в Германии; он связывал ее с ирминистской религией, отличающейся от культа Вотана и во многом противоположной ему; в ней молились германскому богу Krist, впоследствии заимствованному христианской религией и превращенного в Спасителя. Вилигут также одобрительно высказывался о намерении Ланца выпустить вторую серию Ostara, поскольку это могло бы пролить свет на действительные арийские корни христианства. Когда Цепль уезжал, Вилигут подарил ему поэму, озаглавленную “Немецкая вера”, мистический пиетизм в ней соединялся с надеждой на национальное искупление. На основании этой встречи с Цеплем, можно заключить, что доктрина Вилигута представляла собой смесь тевтонского архаизма Листа и арио-христианства Ланца, выполненную в романической форме. Вполне вероятно, что его идеи о Кrist'е повлияли на Горслебена в 1920-х гг.

Эти элементы доктрины Вилигута могут быть датированы 1920-м годом. Их более поздняя разработка лучше всего обнаруживает себя в многочисленных работах его австрийского ученика Эрнста Рюдигера (1885— 1952), с которым он впервые встретился во время войны и с которым сотрудничал все следующее десятилетие. По Рюдигеру, Вилигут приписывал древним германцам историю, культуру и религию такого возраста, который намного превышал общепринятые мнения академических исследователей древней истории. Его хронология начиналась где-то около 228 000 до н. э., в те времена на небе было три солнца, а земля была населена гигантами, карликами и другими, по-видимому, мифологическими существами. Собственно история начиналась для Вилигута в тот момент, когда его предки, Адлер-Вилиготен, помогли установить мир после долгого периода войны, чем и ознаменовали наступление “второй Бозо культуры”, символом которой стало основание города  Arual-Joruvallas (Гоцлар) в 78 000 до н. э. Последующее тысячелетие содержит подробное описание племенных конфликтов и массовых переселений на сказочные континенты теософской традиции. Около 12 500 до н. э. была провозглашена ирминистская религия Криста и она стала универсальной верой для германцев до тех пор, пока ее авторитет не был подорван отколовшимися вотанистами. В 9600 до н. э. наступил апогей в непрерывной борьбе двух религий. Балдур-Кристос, священный пророк ирминизма был распят вотанистами в Гоцларе. Впрочем, пророк ускользнул в Азию и религиозные конфликты продолжались все последующее тысячелетие. Вотанисты разрушили священный ирминистский центр в Гоцларе в 1200 до н. э., но ирминисты построили новый храм в Экстернштайне около Детмольда. Но и он был захвачен вотанистами в 460, перед тем как окончательно разграбленным попасть в руки Шарлеманя во время его кампании против языческих саксонцев в девятом веке.

В этом повествовании о прошлом большую роль Вилигут приписывает своим предкам. Вилиготис были Ueis Kuinigs (мудрыми королями), ведущими свой род от союза Asen (богов воздуха) с Wanen (богами воды), в те времена, когда земля еще была населена мифическими существами. Позже его род управлял королевством в Бургенланде, вот почему такое важное значение в своих воспоминаниях Вилигут связывает со Штейнамангером и Веной, сравнимой для него с Гоцларом. Когда Шарлемань преследовал язычников по всей Германии, роду Вилигут удалось избежать плена франков и бежать на острова Рагое, а оттуда — в центральную Россию. Там Вилигуты основали город Вильну, ставшую центром весьма протяженной готской империи, чье мирное существование, впрочем, постоянно нарушалось враждебными вторжениями христиан и русских. В итоге, семья переехала в Венгрию в 1242 году, где смогла укрыться от бдительности католической церкви и ненависти вотанистов. На протяжении всей истории семья Вилигут сохраняла неколебимую веру в ирминистскую веру. Среди других выдающихся членов его рода, Вилигут вспоминает об Армине Черускере и Виттукинде, оба — героические фигуры ранней немецкой истории. Совершенно понятно, что эпические изложения предполагаемой генеалогии и семейной истории служили Вилигуту в качестве сцены, на которой он мог бы удачнее представить непреходящую значимость его собственных предков. 
В начале 1920-х годов Вилигут начал убеждаться, что стал жертвой многовекового преследования его рода и ирминистской религии. То преследование совпало для него с настоящим заговором против него католической церкви, евреев и франкмасонов; он обвинил их также в проигранной войне и развале империи. Для того, чтобы обнародовать свои идеи среди других возмущенных патриотов новой социалистической австрийской республики, он основал антисемитскую лигу в Зальцбурге и начал выпускать газету под названием “Железная метла”, в которой яростно нападал на евреев и франкмасонов. В то же время брак Вилигута находился под большой угрозой. В 1907 он женился на Мальвине Леутс фон Трейнринген из Бозена, которая родила ему двух дочерей, Гертруду (род. в 1907) и Лотту (род. в 1910). Сын, близнец одной из дочерей, умер в младенчестве, тем самым, сделав невозможным наследование тайного родового знания, поскольку оно передается только старшему сыну. Вилигут решил отомстить своей жене за такую утрату и, поскольку по случаю отставки все больше находился дома, был крайне угрюм. Что касается его жены, то она немного знала о его проблемах с традицией и была больше обеспокоена отсутствием гарантий на кредит, который Вилигут выдал своему бывшему сослуживцу. Позже Вилигут утверждал, что этот человек также был агентом всемирного заговора против него. Все эти проблемы внезапно обострились в ноябре 1924, когда Вилигут против собственной воли был отправлен в клинику душевных болезней Зальцбурга; здесь его квалифицировали как психически больного и, он оставался на излечении до начала 1927 года. В полный отчет о его состоянии входили сообщения о его жестокости дома, угрозах убить жену, грандиозных проектах, эксцентричном поведении и увлечении оккультизмом; на основании всех симптомов ему поставили диагноз шизофрении с мегаломанией и параноидальными расстройствами. Суд Зальцбурга признал его неспособным к ведению собственных дел на основании медицинского заключения.

Во время своей изоляции Вилигут продолжал переписываться с теми верными друзьями, чья вера в его наследственность и родовую память осталась не поколебленной. Среди этих друзей были его австрийские ученики Эрнст Рюдигер и Фридрих Тельтшер из Инсбрука, в Германии — Фридрих Шиллер (ОNТ), несколько членов Общества Эдды, включая Вернера фон Бюлов, Рихарда Андерса (ОNТ) и жену казначея Кати Шэфер-Гердау. Благодаря их помощи и поддержке, Вилигут смог возобновить свою деятельность в качестве немецкого святого сразу же после выхода из сумасшедшего дома. В 1932 Вилигут оставил свою семью и австрийское государство.

Он эмигрировал в Германию и поселился в одном из пригородов Мюнхена. Вновь предавшись своим родовым разысканьям, он вскоре стал знаменитостью среди рунических оккультистов Германии. Долгое время он был желанным гостем в доме Кати Шэфер-Гердау в Мюльхаузене и кружок, известный под названием “Свободные сыны Севера и Балтийского моря” собирался послушать его семейный эпос и оракульские изречения. В начале 1933 Общество Эдды напечатало длинное описание и интерпретацию печати семьи Вилигута как выдающегося примера “арманистского рунологического наследства”. Летом 1934 Общество начало издавать страницы рунических рифм, нумерологические изречения и мифологические стихи Ярла Видара (новый псевдоним Вилигута) в своем журнале Наgal. Предисловие издательства к июльскому номеру сообщало о том, что журнал вступает в новую эпоху и с этого момента черпает из нового источника мудрости. Высказывалось также предположение, что и Лист, и Горслебен могли бы позавидовать такой семейной традиции.

Вилигут ясно понимал сходство между своей мифологией   и   апокалиптическими   надеждами, обрушившимися на Германию в связи с нацистской революцией в январе 1933. Так поступали другие. Его старый друг, Рихард Андерс, теперь офицер СС, представил старого мистика своему шефу Генриху Гиммлеру. Последний был потрясен родовыми видениями Вилигута и решил использовать насколько возможно уникальный источник информации о древней немецкой религии и традиции. В сентябре 1933 Вилигут вступил в СС под псевдонимом Карл Мария Вейстхор и был назначен главой отделения древней и ранней истории в Главной Службе Расы и Населения СС в Мюнхене. Его обязанности здесь состояли в том, чтобы перелагать на бумагу свои родовые воспоминания, обсуждать семейную традицию с Гиммлером и быть в состоянии комментировать различные сюжеты древней истории. В 1934, в первый год полной службы в СС, Вейстхор встретил благоволение со стороны своего нового мастера. Переписка между ними в этот и последующие годы свидетельствует о чрезвычайно сердечных взаимоотношениях между Гиммлером и Вейстхором, вплоть до обмена поздравительными телеграммами на день рождения и подарками. Более важно то, что письма Вейстхора содержали множество замечаний относительно семейной традиции Вилигута, рифмованные выражения рунической мудрости, мифологические стихи, размышления о космологии и эпохах древней истории, копии девяти языческих заповедей от 1908 с их рунической транслитерацией, ирминистские молитвы на готском языке. Многие из таких фрагментов Гиммлер тщательно сохранял и содержал их среди личных бумаг. В апреле 1934 Вейстхор был произведен в штандартенфюреры СС (полковник), что напоминало о его прежнем звании в армии Австрийской империи; в октябре 1934 он назначен главой VIII Отдела (Архивы) Главной Службы Рас и Населения и уже в следующем месяце он получает звание Обер-фюрера СС.

В августе 1934 Вейстхор заводит знакомство с Гюнтером Кирхгофом, страстным исследователем немецкой древней истории, с которым, начиная с весны, он состоял в переписке, под наблюдением Гиммлера. Гюнтер Кирхгоф (1892—1975) жил в Гаггенау, около Баден-Бадена в Черном Лесу. Член послевоенного Общества Листа в Берлине и товарищ Тарнхари, Кирхгоф, занимался генеалогией и интерпретировал различные легенды как отражения действительных исторических событий. Он также высказывал предположения о существовании геодезических линий энергии, проходящих через весь континент. Потрясенный письмами Кирхгоффа, Вейстхор переправил их Гиммлеру, снабдив восторженным комментарием о том, что “слава богу, кроме меня, есть другие посвященные, которые умеют правильно читать времена”. Он также со значением отметил то обстоятельство, что Кирхгофф использует фамильную печать. Спустя две недели Вейстхор направил другое эссе Кирхгоффа под названием “Rotbart von Kyffhauser” Гиммлеру и Рейхминистру Вальтеру Дарре со словами “содержание прилагаемого текста крайне важно как в отношении нашего прошлого, так и в связи с настоящим” и просил двух лидеров внимательно изучить работу до Дня Партии для того, чтобы они могли вместе подробно обсудить ее. В эссе содержалось описание структур управления древней Германии с явными отсылками к Аrmanensehaft Листа. Кирхгофф писал, что древняя Европа управлялась Тремя Великими, а именно Вискунигом из Гоцлара, Королем Артуром из Стоунхенджа и Эрманрихом из Винеты или Вильны. Им подчинялся Великий Король Тюрингии, Гюнтер Красная Борода, племя которого ушло в Шотландию в 800 до н. э., где стало известно как клан Киркпатрика. На основании этимологии Листа Кирхгофф вывел свое кровное родство с родом Гюнтера и кланом Киркпатрика и выбрал себе герб, похожий на герб Эрфурта в Тюрингии, чтобы продемонстрировать эту фамильную связь. Этот труд, в библиографии которого значилось пятьдесят или более манускриптов самого различного рода, от Нибелунгов до Розенкрейцеров, Кирхгофф представил на рассмотрение в Личную Комиссию Рейхсфюрера СС и в Аhnenerbe между 1936 и 1944 гг.

Когда Кирхгофф начал писать о религиозном значении холма Мург около Баден-Бадена, весной 1936, Вейстхор не стал больше терять времени и отправился с визитом в Гаггенау с целью личного знакомства. В июне 1936 Кирхгофф и Вейстхор совершили восьмидневную прогулку в районе Черного Леса. Формальный отчет о ней, представленный в СС, занял 87 печатных страниц и включал в себя 168 фотографий старых бревенчатых домов, архитектурного орнамента (включая скульптуры, гербы, руны и другие символы), кресты, надписи, естественные и человеческие сооружения в лесу. На основании этого списка реликвий Вейстхор заключил, что область вокруг Шлосс Эберштайн образует грандиозный ирминистский религиозный комплекс, изображающий “глаз Бога в треугольнике”; местные названия и топографические особенности подтверждают это. Этот религиозный символ однажды обсуждался в журнале Наgаl: “вращающийся глаз” (Draugh) состоял из равнобедренного треугольника, чьи углы символизировали точку духа, точку энергии и точку материи; окружность, проведенная через них, означала карму, сознание двигалось по этому пути, увеличивая меру своей трансцендентальной продвинутости. Хотя Вейстхор и формулирует свою идею как нечто оригинальное, ссылки на оккультный архитектурный символизм и vehmgericht в его отчете явно указывают на влияние Листа и Горслебена, возможно сообщившееся Вейстхору через Кирхгоффа. Вейстхор совершил еще, по меньшей мере, пять таких поездок по Германии, пытаясь подтвердить существование ирминистского комплекса в священной земле Гоцлара.

Уверенный в опеке Вейстхора, Кирхгофф между тем испытывал терпение Аhneneгbе; Гиммлер приказал институту рассмотреть работы Кирхгоффа. Один из академиков СС, которому пришлось квалифицировать ритуальный камень около Баден-Бадена и другие открытия Кирхгоффа, сообщил, что Кирхгофф ничего не понимает в доказательствах, что его данные абсурдны, что его библиотека содержит множество оккультной литературы (Лист, Кернер, Горслебен), но ничего из того, что имеет отношение к научному исследованию древней истории. Когда в начале 1938 “Аhnenerbе” отвергла его труд о церкви, Кирхгофф гневно обвинил институт в пособничестве католическому заговору. Но “Аhnenerbе”, обладающая к этому времени множеством проектов Кирхгоффа, заняла твердую позицию; в отчетах его называли “фантазером худшего толка”, а его работы “вздором”. Тем не менее, Гиммлер не понимал, почему “Аhnenerbе” так пренебрегает Кирхгоффом и выказал огромный интерес к его описанию гексагонального религиозного комплекса в окрестностях Райденштайна около Гаггенау. Камень, найденный здесь, Кирхгофф связал с семейными традициями Тарнхари, чей предок XVI века носил имя Лотрер фон Доферинг Райденштайн. Гиммлер настаивал на том, чтобы упорствующая “Аhnenerbе” разобралась с Кирхгоффом, но начало войны отложило на неопределенное время предполагаемые раскопки. Настоящее значение этого спора — в обнаружившейся позиции Гиммлера, готового поддерживать оккультистов даже перед лицом академической оппозиции из его Личной Комиссии в “Аhnenerbе”. Тот факт, что Вейстхор и Кирхгофф продолжали пользоваться вниманием и расположением Рейхсфюрера СС, несмотря на выданную им оценку, должен был чрезвычайно бесить членов института. Что касается самого Кирхгоффа, он продолжал писать в “Аhnenerbе” и во время войны. Последней работой, которую он предложил нацистским ученым, был тридцатистраничный оккультный трактат о причинах отступления немецких войск, отправленный в конце 1944 и адресованный Адольфу Гитлеру через Гиммлера.

Наибольший вклад Вейстхора в дело Третьего Рейха связан с формированием Вевельсбурга как орденского замка СС и его церемониального центра. Во время нацистской выборной кампании в январе 1933 года Гиммлер путешествовал по Вестфалии и тогда впервые познакомился с “землей Германа и Видукинда”. Таинственная атмосфера Тевтоноского леса, подъем в тумане на Hermannsdenkmal, романтический замок Гревенбург, где партия Фюрера остановилась для ночлега, произвели глубокое впечатление на Гиммлера, он задумался о приобретении такого замка для целей СС. Осмотрев в том же году еще два замка, 3 ноября 1933 Гиммлер вместе с членами Личной Комиссии, посетил Вевельсбург и остановил свой выбор на этом замке. Он еще посещал его в апреле, а в августе 1934 замок был официально передан СС. Вевельсбург начал свой путь как музей и колледж идеологического образования для офицеров СС, в рамках Главной Службы Расы и Населения, но уже в феврале 1935 перешел под непосредственный контроль Личной Комиссии Рейхсфюрера СС. Этот переход свидетельствовал, о растущей значимости замка для Гиммлера, а также о его зреющих планах орденского замка для СС, сравнимого с Мариенбургом средневековых Тевтонских Рыцарей.
Подтолкнул к радикализации концепции Вевельсбурга конечно же Вейстхор, сопровождавший Гиммлера во время его визитов в замок. Вейстхор предсказывал, что замку суждено стать магическим местом в будущей борьбе между Европой и Азией. Его идея опиралась на старую вестфальскую легенду, нашедшую романтическое выражение в поэме XIX века. В ней описывается видение старого пастуха о “битве у березы”, в которой огромная армия с Востока будет окончательно разбита Западом. Вейстхор сообщил эту легенду Гиммлеру, утверждая, что Вевельсбург станет бастионом, о который разобьется “нашествие новых Гуннов”, исполнив тем самым старое пророчество. Карл Вольф, Главный Адъютант Личной Комиссии вспоминал о том, что Гиммлер был весьма тронут идеей Вейстхора, она удовлетворяла его собственным представлениям о будущей роли СС в деле защиты Европы в грядущей конфронтации Запада и Востока, которую он планировал на одно-два столетия вперед. Невозможно точно доказать, что в конце 1933 влияние Вейстхора определило выбор Вевельсбурга, но совершенно точно, что, начиная с 1935, его интерпретация вестфальской легенды и другие разговоры с Гиммлером обозначили новую концепцию Вевельсбурга.

Вейстхор также сыграл важную роль в формировании ритуалов СС. В ходе своих визитов в Вевельсбург, он установил теплые отношения с комендантом замка, Манфредом фон Кнобельсдорфом. Воодушевленный их беседами на религиозные темы, Кнобельсдорф постарался воскресить ирминистскую веру в различных ритуалах, исполняемых в замке. Сюда входили языческие свадебные церемонии для офицеров СС и их невест, на которых Вейстхор появлялся с палкой из слоновой кости, увенчанной голубой лентой, с изображенными на ней рунами; ежегодные встречи весны, праздники урожая, летнего солнцестояния — праздники устраивались как для офицеров СС, так и для жителей окрестных деревень. Кнобельсдорф писал Вейстхору письма с уверениями в “ирминистской преданности”, постоянно свидетельствуя тем самым о своем интересе к старой религии. Наряду с этим, Гиммлер поручил Вейстхору разработку кольца СС Тоtenkopfring, весомого символа участия в ордене, требующего полного повиновения и преданности. Кольцо вручалось Гиммлером лично и сопровождалось документом, описывающим его орнамент и смысл. Орнамент включал в себя мертвую голову (череп), двойную  sig — руну, свастику, hagal — руну и группу рун – двойную sig и tyr, которые указывали на традиции Вейстхора. Кроме того, кольцо имело ритуальную связь с Вевельсбургом: в 1938 Гиммлер объявил, что кольца всех погибших членов и офицеров СС должны быть возвращены на хранение в замок как символ их неизменного присутствия в ордене. Здесь снова символика и ритуал обнаруживают влияние Вейстхора на церемониал и псевдорелигию СС.
Окончательный план Вевельсбурга отражает гиммлеровский культ СС. Главным залом замка была огромная круглая комната под сводом в северной башне, украшенной гербом Группенфюрера СС; в подвале или просто ниже в зале Обергруппенфюрера СС проводились повседневные церемонии. Во флигелях замка располагались учебные комнаты, названные и оформленные при помощи героев “нордической мифологии”: Видукинда, короля Генриха, Генри Льва, короля Артура и Грааля. Планы местности, датируемые 1940—1942 годами, предполагает перемещение окружающих деревень на значительное расстояние и строительство грандиозного архитектурного комплекса, состоящего из залов, галерей, башен и башенок, крепостных стен, выполненных в форме полукруга на склоне холма как основная защита первоначального средневекового замка. Фотографии архитектурных моделей замка демонстрируют проект, который должен был быть закончен к 1960-м годам; по-видимому, Гиммлер мечтал о создании Ватикана СС, центра тысячелетнего Великого Немецкого Рейха. Этот визионерский город, наверное, должен был служить также центром возрождения древней религии и традиций, первоначально открытых Вейстхором в 1930-х.
Весной 1935 Вейстхор переехал из Мюнхена в Берлин, где продолжил свою работу с Главным Адъютантом Личной Комиссии Рейхсфюрера СС. Переход в высшее окружение указывает на то, как высоко Гиммлер ценил Вейстхора и свои беседы с ним. Свидетели сообщают, что теперь он был занят более чем когда-либо, в окружении адъютантов и связных, во всеобщей атмосфере спешки и правительственной суеты столицы Рейха. Служебная машина ежедневно забирала Вейстхора с его частной виллы в Грюневальде, часто — прежде чем он успевал закончить свой завтрак, старший офицер знакомил его с необходимым списком встреч, поездок и корреспонденцией. Гостями на вилле Каспар Тейсс Штрассе 33 были Генрих Гиммлер, Иоахим фон Лиирс, Эдмунд Кисе, Отто Ран, Рихард Андерс, и Фридрих Шиллер. Помимо своих занятий Вевельсбургом и экскурсий по Черному Лесу, Вейстхор продолжал время от времени производить воспоминания, касающиеся семейной традиции, составил изречения Наlgarita, германские мантры, предназначенные для стимуляции родовой памяти, готский календарь на 1937 год со стихами и кроме того работал над проектом Тоtenkopfring. Любопытным политическим примером его деятельности была разработка проекта по восстановлению ирминистской религии в Германии; проект предусматривал во всех деталях ограничения, накладываемые на служителей культа, национализацию всякой духовной собственности, восстановление и сохранение древних памятников. В сентябре 1936 он был произведен в Бригаденфюреры СС (бригадный генерал) Личной Комиссии Рейхсфюрера СС.

Вскоре перед СС встал вопрос об оценке идеологического значения итальянского идеалистического философа Эволы и, к Вейстхору вновь обратились за консультацией. Барон Юлиус Эвола (1898—1974) проповедовал идеи элитаризма и антимодернизма, опирающиеся на арио-нордическую традицию; он ссылался на солярную мифологию и на то, что мужской аристократический принцип противостоит женскому принципу демократии. Он написал несколько книг по расизму, мистике Грааля и древним традициям. Официальная фашистская партия Италии не испытывала к нему симпатии, и Эвола начал искать признания за рубежом: среди его немецких изданий “Языческий империализм” (1933) и “Восстание против современного мира” (1935). В начале 1938 СС начала заниматься его идеями и Вейстхора попросили прокомментировать лекцию, прочтенную Эволой в Берлине в декабре 1937. Три других лекции он прочитал в июне 1938 и Гиммлер снова обратился к Вейстхору с дополнительной просьбой проанализировать книгу Эволы о языческом империализме с точки зрения его собственных корней. Вейстхор отметил, что Эвола исходит из основной арийской концепции, но при этом абсолютно невежественен в древних германских институтах, ничего не знает об их смысле. Он также отметил, что указанный недостаток весьма характеризует и сами идеологические различия между фашистской Италией и Нацистской Германией и в итоге, может отрицательно сказаться на их союзе. Отчет Вилигута был принят к сведению. В дальнейшем службы СС признали деятельность Эволы в Третьем Рейхе неудовлетворительной. Тем не менее, позднее он по приглашению Гиммлера читает курс лекций для членов СС, сотрудничает с различными немецкими изданиями (Der Ring, Europaische Revue, Geist der Zeit, Die Aktion — Kampfblatt fur das Neue Europa) и завязывает широкие контакты с представителями европейского правого движения: Келлером, де Лупе, Шпанном, Розенбергом, а также Кодряну и Элиаде (у первого он во время поездки в Румынию в 1938 г. берет интервью; со вторым его знакомит в Бухаресте учитель Элиаде, Ионеску). После переворота против Муссолини 25 июля 1943 г. Эвола, поначалу не желавший покидать Италию, принимает приглашение немецкой стороны и в августе приезжает в Берлин. Он присутствует на встрече с Муссолини, освобожденным Скорцени, в штаб-квартире Гитлера, затем возвращается в Рим, но оккупация Италии союзниками заставляет его перебраться сначала на север Италии в новообразованную республику Сало, а затем в Вену, где он по просьбе СС занимается изучением реквизированных документов масонских организаций.

Точные обстоятельства, при которых произошла отставка Вейстхора, остаются невыясненными. Говорят, что здоровье старого пророка медленно угасало, несмотря на мощные препараты, используемые им, чтобы поддержать свою жизненную силу и умственные способности; говорят также, что сами эти медикаменты вызвали необратимые изменения в его личности и сказались на привычках: у него развилась тяжелая форма никотиновой зависимости и алкоголизм. Поскольку Веистхор был окружен подозрительной ревностью, любая его некомпетентность могла быть мгновенно отмечена. Однако, психиатрическая история Вейстхора все еще оставалась неизвестной, поскольку его сurriculum vitае содержался под строгим присмотром. В ноябре 1938 Карл Вольф разыскал в Зальцбурге Мальвину Вилигут и получил от нее документы, ставшие известными и весьма смутившие Гиммлера. В феврале 1939 Вольф информировал кабинет Вейстхора о том, что Бригаденфюрер СС уволен на основании собственного прошения и по причине возраста и слабого здоровья — его служба распущена. Гиммлер попросил Вейстхора вернуть Тotenkopfring, кинжал и шпагу, которые тот хранил под личным замком, а ключ носил с собой. 28 августа 1939 года Вейстхор был официально уволен из СС.
СС продолжала наблюдать за Вилигутом и в отставке, хотя последние годы его жизни прошли в безвестности и скитаниях по военной Германии. Эльза Балтруш, член Личной Комиссии Рейхсфюрера СС была назначена попечительницей Вилигута, и они вместе поселились в Ауфкирхене. Это оказалось слишком далеко для Вилигута, привыкшего к берлинской жизни в гуще событий — в мае 1940 они отправились в возлюбленный им Гоцлар. Едва они обосновались в Вердерхофе, как в городе было объявлено о всеобщем медицинском освидетельствовании, пара перебралась в маленькую гостиницу СС на Вортерзее в Каринции и провела остаток войны в Австрии. Затем английские войска выселили его и направили в лагерь Св. Иоанна под Вельденом; в это время старик страдал от удара, результатом которого стал частичный паралич и потеря речи. Ему и его компаньонке было позволено вернуться в Зальцбург, в его фамильный дом, но несчастное прошлое делало очевидным для каждого невозможность такого шага. Вилигут хотел вернуться на избранную им родину — в Германию, так что пара направилась к семье Балтруш в Аролзен в декабре 1945. Путешествие оказалось слишком тяжелым для старого человека и по прибытии он слег в больницу. 3 января 1946 Карл Мария Вилигут, умер, последний в своем таинственном роду.

Отредактировано Муравьев (2010-11-15 23:13:53)